- Брат по отцу, - ответил он.
«Где ты?» - прислал Зебровски в ответ.
Я уточнила адрес у Энни.
Зебровски написал, что машина уже на пути ко мне.
«Не знаю, спугнут ли его мигалки и сирены или помогут нам?» - отправила я ему.
«Сделаю это тихо,» - ответил он.
Я доверяла его мнению. Я вернулась к телефонному разговору с чокнутым и вдруг поняла, откуда мне знаком этот голос. Брент назвал его чокнутым всего три дня назад во время трансляции.
Сердце подскочило к горлу, и мне пришлось следить за своим дыханием, чтобы не выдать себя голосом.
- Так значит ты сын Мэнни от другой матери?
- Да, он рассказывал тебе обо мне?
Я задумалась, что ему ответить, и в конце концов выбрала правду, я не всегда достаточно убедительно лгу.
- Нет, но я знаю, каким ловеласом он был в молодости, в отличии от Розиты.
- Она кажется такой скучной, такой обычной. Как он мог предпочесть ее Сеньоре?
- Сеньоре? - я намеренно произнесла это с вопросительной интонацией.
- Сеньоре... Разве ты не знаешь кто я, Анита? Разве не знаешь, кем была моя мать?
Настал один из тех моментов, когда все встало на свои места.
- О боже правый, у Доминги Сальвадор не было двух племянников, у нее был один племянник и сын. Вот почему ты называешь себя Сир, подражаешь Сеньоре.
Он рассмеялся.
- Очень хорошо. Да, всю свою жизнь я чувствовал себя аутсайдером. Мои брат, мать и отец все казались такими заурядными. Я был круглым отличником, лучший в потоке, получил в колледже стипендию, тогда как мой брат терпел неудачу за неудачей. Я никогда не был похож на свою семью, а затем понял почему. Моя мать не была мне настоящей матерью, отец не был мне отцом, а мой брат был мне всего лишь кузеном. Я раскрыл эту тайну, Анита, и это изменило мою жизнь.
- Всегда хорошо знать свои корни, - произнесла я, просто не зная, что сказать.
В дверь магазина вошел офицер в гражданской одежде. Я показала ему свой значок, написала на телефоне: «Разговариваю с похитителем. Пытаюсь удержать его на линии,» - и показала ему.
Он кивнул и написал в блокноте, который ему дала Энни: «Остальные вот-вот прибудут.»
К нам спешат другие копы. Мне просто нужно попытаться вытянуть из похитителя информацию, которая поможет нам выяснить его местоположение.
- Моя мама умерла, но отец-то жив. У него была прекрасная семья, они казались счастливыми.
Мне не нравилось, что он говорил в прошедшем времени.
- Ты приехал в Сент-Луис, нашел Мэнни и следил за ним.
- Я видел его дочерей и сына, они должны были быть моими родными по праву. Я мог бы быть их старшим братом. Я мог бы помогать им, а мой отец учил бы меня поднимать мертвых, но вместо этого он учил тебя. Он учил тебя всему, чему должен был научить меня.
- Это было работой, я тоже обучаю новичков-аниматоров.
- Нет! - вскричал он. - Не умаляй важность того, что он учил тебя.
- Я этого и не делаю, просто говорю, что мы с Мэнни коллеги. Он не воспринимает меня, как еще одну свою дочь.
- Но он учил тебя, а моя мать видела в тебе силу, Анита. Я нашел тех, кто рассказал мне о Сеньоре. Они говорили, что она хотела, чтобы ты встретилась со мной. Она говорила, что у нас получились бы могущественные дети.
- Мэнни рассказывал мне об этом, как и о том, что Доминга хотела от него ребенка, потому что тот мог быть силен.
- И я силен.
- Доминга не сказала Мэнни о своей беременности.
- Ты этого не знаешь.
- Знаю, потому что знаю Мэнни. Если бы он только знал о сыне, то попытался бы участвовать в твоей жизни.
- Он не хотел меня.
- Клянусь, что Мэнни любил бы тебя, если бы только знал.
Про себя я считала его тем самым племянником, которого мне описывали как изначально испорченного, а затем осознала, что Доминга хотела меня связать вовсе не с "испорченным”, а с хорошим племянником.
- Он отверг свою истинную силу, когда оставил Сеньору, а вместе с ней и меня.
- Он описывал тебя как вежливого, хорошего парня, Макс.
- Он упоминал обо мне?
- Да, он говорил, что другой племянник Арти натворил глупостей, но ты был выдающимся.
- Артуро во всем терпел неудачи, ни к чему не стремился.
- А ты стремишься так ко многому, верно, Макс?
- Верно, но я жду своего полного имени, Анита. Если отец на самом деле говорил обо мне, тогда назови меня моим настоящим именем.
- Максимиллиано, - сказала я.
Он снова рассмеялся, правда на этот раз смех был хрупкий, с надрывом, как будто звук можно разбить как стекло, если хорошенько ударить. Это был такой смех, который в конечном счете оканчивается невнятным бормотанием в углу. Мне хотелось увести Конни с Томасом от него до того, как это случится.
- Да, да, я Максимиллиано.