— Я видел кольцо в новостях. Какая женщина откажется от этого «кубика льда»?
Я усмехнулась и попыталась объяснить, не потому что должна была, а потому что мне нравилось приподнятое настроение, воцарившееся в комнате. Не хочу быть той, кто снова разрушит эту атмосферу.
— Я спрашивала, хочет ли он, чтобы я носила обручальное кольцо каждый день. На что он ответил: «Желательно». Я не смогу работать и поднимать зомби с этим «кубиком льда». На каждом месте преступления я буду сверкать одиноким алмазом, прорезавшимся через латекс перчатки, если я их вообще смогу надеть с ним.
Улыбка Мэннинг немного померкла.
— Жаль, но это правда.
Мне захотелось вновь заставить ее так же улыбнуться, и я призналась:
— По словам Жан-Клода, он хотел бы, чтобы я всегда носила символ нашей любви, — я опустила «ma petite», что он добавлял в конце каждого предложения, обращаясь ко мне. С французского это переводится как «моя маленькая» или, точнее, «моя малышка».
Улыбка Мэннинг вновь засияла.
— Ой, ну до чего романтично, — заметил Зебровски.
— Поэтому мы и хотим купить кольца, которые можно носить каждый день.
Я умолчала о долгих обсуждениях огромного количества колец: ярких, блестящих, вызывающих эквивалентов того, что он вручил мне на видео-обручении. Он считал, что обручальное кольцо — отличный повод щегольнуть богатством. Большинство мастеров вампиров происходят из дворянского рода, ну или как минимум того времени, когда аристократы показывали себя во всей красе. Если вы тогда не обвешивали себя драгоценностями и не носили дорогую одежду, значит вы были бедны. Жан-Клод собирался стать королем, а значит нам нужно было что-то достойное короля и королевы. Некоторые из колец, что мы рассматривали, были дико неудобными, но он смог убедить меня, что это необходимо. Даже представить не могу, что можно носить такое кольцо без страха потерять камень или как-то повредить его. Я чувствовала себя маленькой собачкой в одежде: они очень скованно двигаются, потому что им неудобно. Они, может, и мило выглядят, но собаки с большей охотой гоняли бы белок. А попробуйте это сделать в собачьих ботинках и юбке.
— Вы очень счастливая женщина, — так искренне сказала Мэннинг, что я задумалась: «А ждет ли кто-нибудь ее дома?» Многие полицейские не носят на работе обручальных колец, так что отсутствие его на безымянном пальце ни о чем не говорило.
— Спасибо. Я все еще немного удивлена тем, что Жан-Клод мой жених.
— Почему? — спросила она.
— Я уже давно рассталась с мыслями о замужестве. Он такой потрясающий, а я по шкале привлекательности всего лишь на троечку. На троечку, которая вдруг каким-то чудом подскочила до двадцати миллионов, — я улыбнулась, сказав это, но действительно так и думала.
Мэннинг, прищурившись, посмотрела на меня.
— Каждая красивая женщина знает себе цену. И вы не на троечку.
— Попробуйте рядом с Жан-Клодом оценить себя по шкале привлекательности.
Она рассмеялась.
— Ну ладно, ваша взяла. Он кажется идеальным.
Я кивнула.
— Он почти идеален, но не совсем.
— Потому что не человек.
Я снова кивнула.
— Ну да.
Когда я уходила, все улыбались. И лишь Зебровски пристально смотрел мне вслед. Он знал, что я сказала правду про ювелира. Но еще он знал, что я не всем поделилась с ними. Он достаточно доверял мне, чтобы позволить уйти сегодня, но завтра он обязательно об этом спросит. Так что после свиданий с ювелиром и зомби, мне нужно будет позвонить Мэнни Родригесу, моему другу и коллеге по «Аниматорз Инкорпорейтед», и напомнить ему о тех временах, когда он был на стороне плохих парней.
Глава 6
Цирк проклятых вдохнул новую жизнь в старый складской район города, преуспевающий и развивающийся бизнес привлекал новых клиентов и предпринимателей. Иногда я задумывалась, что стало бы с этой частью Сент-Луиса, если бы Жан-Клод не открыл здесь Цирк. Вероятно, так же, как и другие подобные районы, он превратился бы в место, которое полиция патрулирует только группами. Огромное здание возвышалось над местностью, охраняя покой от хулиганов, словно старший брат. На его крыше в сумерках замерли трое танцующих клоунов. И если присмотреться, у всех троих можно заметить клыки. Их разноцветные наряды казались слишком аляповатыми без смягчающей их темноты. Возможно, его можно было назвать чудаковатым старшим братом, однако, он защищал окрестности и делал район престижным.
Открытие еще не скоро, так что я легко нашла, где припарковаться. А вот за час до заката пришлось бы тащиться на парковку для сотрудников на заднем дворе. Я прошла мимо больших холщовых плакатов на фасаде здания. Шестиметровый постер с вызывающим, но очень похожим портретом Мелани, с длинными черными волосами, прикрывавшими очень человеческую грудь, гласил: «Ламия! Наполовину змея, наполовину женщина!» Но портрет не мог передать, как переливаются чешуйки ее хвоста, и как опасен ее яд. Я бы вообще депортировала ее в Грецию, но Жан-Клод решил, что ламия может принести деньги, и был прав. Мелани стала паинькой с тех пор, как я освободила ее от большого плохого вампира, который приходился ей мастером. «Взгляните на чудовище без кожи!» — призывал плакат с витиеватым изображением Нукелави, не страшилкой Лавкрафта, а фейри с Британских островов, которому суждено было работать в интермедии. Ну, а о какой работе можно мечтать, когда посетители отвечают диким воплем на вашу безобидную фразу: «Картошки фри не желаете?» «Восставшие из могил зомби!» Я, было, уговорила Жан-Клода прекратить поднимать по ночам зомби на импровизированном кладбище прямо на ярмарке, но поступило так много жалоб от клиентов, что он передумал и снова принялся за старое. Мы договорились не лезть в рабочие дела друг друга. На плакате слева был изображен мужчина, одетый как Призрак оперы и сексуальный циркач одновременно: «Ашер! Мастер вампиров и Инспектор манежа!» Я подошла к дверям, а плакаты по другую сторону входа все продолжали соблазнять представлением и удовольствием, которое ждет посетителей внутри. Я задумалась, стоит ли постучать, вдруг рядом кто-то есть и откроет дверь, или лучше воспользоваться своим ключом. У меня были ключи от входной двери и от служебного черного входа, которым я обычно и пользовалась. Не помню даже, когда последний раз проходила через парадный. Как правило, я приезжаю сюда после заката, а это чревато огромными толпами народа у дверей, чего я стараюсь избегать.