Наушники в наших ушах вдруг ожили, заговорил Хадсон:
— Дверь в склеп только что открылась, в ней показался один из заложников, связанный.
Я коснулась своего микрофона.
— Повторите.
— Его подвесили в дверном проеме, — сказал Хадсон.
— Черт, — прошептала я, но это все равно было слышно через наушники.
— Нам нужен новый план, — заметил Хилл.
— Мы с Саттоном перестраиваемся.
— Нельзя вышибать дверь, выносить тараном или подорвать с заложником внутри, — сказал Юнг.
— Который из заложников? — уточнила я.
— Женщина.
Желудок стянуло при одной только мысли о том, что Конни подвешена в дверном проеме склепа, как животное перед забоем.
— Есть какие-нибудь признаки присутствия другого заложника? — спросила я.
— Никак нет, — отозвался Хадсон.
— Мне жаль, Блейк, — сказал Саттон.
— Не нужно, Саттон. Мы вытащим их, сожаления ни к чему.
— Согласен.
— Мы вытащим их, — сказал Киллиан.
— Не падать духом — это конечно хорошо, — заговорил Эрмес, — но, чтобы их вытащить, нам нужно войти в дверь.
— Чтобы попасть внутрь, нам нужно пройти через одного из заложников, — подтвердил Сэвилл.
— Мы не пойдем через Конни, — возразила я.
— Через заложника, просто заложника. Имена могут все усложнить, ты же знаешь, — напомнил Монти.
Я хотела поспорить, но…
— Ладно, мы не станем прорываться через заложника, как будто она сранная дверь.
— Мы сделаем все, чтобы спасти как можно больше жизней, — пообещал Хилл.
Я покачала головой.
— Этого недостаточно.
— Это все, что мы можем, Блейк, — сказал Сэвилл.
— Что ты имеешь в виду под «пройти через заложника»? — спросила я, уставившись на Сэвилла.
— Ты слишком близко принимаешь это, — заметил Хилл.
— Я знаю.
— Не позволяй своим эмоциям поставить всех нас под угрозу, — сказал Монти.
Я кивнула.
— Я не позволю вам, ребята, пострадать в попытке спасти их
— Рисковать собой, спасая заложников — наша работа, — напомнил Юнг.
— Монти знает, о чем я.
— Нам нужно придумать, как попасть внутрь, — сказал Хилл.
— Мне нужно это увидеть.
— Увидеть что?
— Дверь, Конни, то есть заложника.
— От увиденного легче не станет, — сказал Сэвилл.
— Мне нужно посмотреть, как ее привязали в дверном проеме, Сэвилл, — я нажала на кнопку своего микрофона: — Саттон, связаны только ее руки или и ноги тоже?
— Ее запястья привязаны над головой к чему-то внутри комнаты.
— Она в дверном проеме или прямо перед дверью?
— Прямо перед ней, но все равно блокирует вход.
— Мне нужно увидеть, — сказала я, оттолкнувшись от машины.
Некоторые из них, так же отошли от Lenco, окружая меня. И именно Хилл произнес:
— Дождись, пока Хадсон и Саттон перегруппируются.
— Дождусь, просто хочу, чтобы Саттон и его высокотехнологичное оборудование помогло мне заглянуть в склеп
— Даже с инфракрасной камерой мы не можем увидеть сквозь камень, — напомнил Юнг.
— Конни… заложник ростом в 175 сантиметров, но такая же тощая, как ее отец. Может она и мешает нам ворваться внутрь, но увидеть с помощью инфракрасной камеры и ночного видения, что за ней, мы должны.
— Сержант, вы видите, что внутри склепа? — спросил Хилл по рации.
— С вершины холма нет.
— Найдите для Саттона и меня место пониже, чтобы мы могли посмотреть, что там с заложником.
— Что у тебя на уме? — спросил Эрмес.
— Мы с Саттоном заглянем в комнату, определим местоположение заложников. А вы, ребята, придумаете способ незаметно подобраться ближе.
— Для чего?
— Чтобы ворваться внутрь.
— Ты вышла из себя, когда я говорил о «пройти через заложника», — напомнил Сэвилл.
— Я не выходила из себя, я просто боюсь за нее, но страх ничем не поможет.
— И вот так запросто ты перестала бояться? — спросил он.
— Прямо сейчас для них лучше, если я буду следовать разуму, а не сердцу.
Глубокая, ледяная пропасть в желудке не давала поверить в это, но я хотя бы попыталась, и это все, что было в моих силах.
Я услышала Саттона и Хадсона прежде, чем они показались в поле видимости. Я взглянула на парней, никто из них не обратил внимание на звук их шагов по траве, шуршание штанов по сухостою, шорох ботинок. Если бы со мной был Никки или кто-то другой из ликантропов, они услышали бы все это еще раньше меня, но на этот раз тот, на кого мы охотимся, не обладал супер-слухом или обонянием, или зрением, или чем-то еще. Он мог поднимать мертвых и захватывать души. Ни то, ни другое не поможет ему увидеть, почуять или услышать нас в темноте.