Глава 3
Фильм был безжалостен. Они наконец сняли одежду, в которой женщина была похоронена. Теперь зомби перед нами была обнажена, нижнее белье на ней было так небрежно надето, что я была уверена — женщины в их команде нет. Это был уже четвертый фильм, и зомби начала гнить. Это происходит со всеми зомби, в каком бы хорошем состоянии они не вылезли из могилы. Зомби разлагаются, это отличает их от гулей и вампиров. Не все мертвецы одинаковы.
Я думала гниения будет больше, но нет. Один глаз был покрыл белой пеленой, но второй был по-прежнему ясным серо-голубым. Ее кожа приобрела синеватый оттенок, щеки запали, тело стало костлявым, но грудь все еще держала форму из-за имплантатов. Больше никаких изменений, разложение просто остановилось. Ее глаза по-прежнему были полны ужаса. Иногда они позволяли ей говорить, и женщина умоляла их не заставлять ее делать это, но не могла ослушаться голоса за кадром. Держу пари, это аниматор, который поднял ее из могилы. Сначала я думала, что тот, кто поднял ее, взял деньги и сбежал, но теперь вижу, что он должен быть рядом, потому что гниение началось, а затем прекратилось, значит он воспользовался черной магией вуду.
— Ну, — протянул Зебровски, — отдам должное выносливости этого ублюдка, но стыд и позор, что надругательство над трупом не карается смертной казнью.
Брент поставил видео на паузу. Думаю, мы все были рады любому поводу сделать передышку.
— Сначала мы решили, что они просто переодевали ее, чтобы создать иллюзию течения времени, — сказал агент. — Но затем заметили календарь на стене.
— Разве он там не для того, чтобы просто создавать уют? — спросил Зебровски, обозначив пальцами кавычки.
— Никто не вешает календарь в спальне, если только это не единственная жилая комната, — ответила я.
— Точно, — подтвердила Мэннинг. — Заметила что-нибудь?
— Месяц сменился, — ответила я спустя мгновение.
— Зомби разлагаются. Всегда. Этому правилу научила меня Анита. Не мог пройти целый месяц.
Она кивнула.
— Календарь не доказывает, что прошло так много времени. Мы думаем, они хотели показать своим клиентам, что сделали что-то уникальное.
— То есть душа, вернувшаяся в ее глаза, не достаточно уникально? — спросила я, и мой голос вовсе не звучал нейтрально, как обычно на расследованиях. Не уверена, что я даже пыталась говорить нейтрально. Иногда просто не получается.
— Вы видели, — заключила Мэннинг.
— Мы оба видели, — поправил Зебровски.
— Вы тоже хотите сказать, что душа вернулась в ее глаза, сержант?
— Я не так поэтичен.
Мэннинг посмотрела на меня.
— Не думаю, что маршал Блейк поэтична.
Зебровски переводил взгляд с нее на меня.
— Кажется, я что-то упускаю.
— Не переживайте, — ответил Брент. — У нас ушли недели, чтобы понять это.
— Понять что? — спросил он.
— Это было красивой метафорой, маршал Блейк? — спросила Мэннинг.
— Нет.
— Тогда просветите нас, — сказала она, и что-то в ее тоне мне не понравилось. Это просто моя догадка, но, похоже, из-за своей реакции на этот фильм я стала более подозрительна для нее. Интересно, если бы не мужской голос за кадром управлял зомби, я бы изначально была их подозреваемым? Надеюсь нет, и так достаточно много людей считают меня абсолютным злом из-за моих способностей. Черт, католическая церковь отлучила нас, потому что мы занимались тем, что было дозволено только Иисусу — воскрешали мертвых. Согласно Библии, четверо из его учеников тоже могли это делать. Но Папа Римский не счел сравнение поднимающих зомби язычников с учениками Иисуса таким забавным.
— Ее душа, ее личность, называйте как хотите, похоже, заключена в ее теле. Вы не можете поднять мертвеца из могилы, пока его душа все еще находится здесь, — ответила я.
— И как вы можете объяснить это? — спросила она.
— В начале первого фильма она была просто восставшим мертвецом. Ее глаза были пусты. Но затем, перед первой секс-съемкой, что-то изменилось.
— Что? — уточнила Мэннинг.
— В штате ФБР теперь числятся ведьмы и экстрасенсы, должен быть хоть один аниматор. Что они сказали?
— Ничего, — ответила она.
Брент кивнул.
— Они все увидели то же, что и вы. Но никто и предположить не смог, как этого добились.