И на тот случай если Салазар не понял, он показал ему, какого размера бывают кулаки.
— Но это же была самооборона? — не сдавался Салазар. — Взрослые мужики набросились на нее, и что ей еще оставалось? И не говорите мне, что у вас не было иного выбора. Я понимаю: стрессовая ситуация, да и случай, мягко говоря, неординарный, но все же — есть и другие методы!
Григер и бровью не повел.
— Вы уж простите, господин доктор, — сказал он. — Но у нас действительно не было иного выбора. Это… существо представляет опасность для окружающих.
— Существо? Это не существо. Это ребенок, попавший в беду, и ваша прямая обязанность…
Григер поднял руку, и Салазар замолчал, как если бы его каким-то колдовством лишили дара речи. Он никогда не служил в армии и тем не менее поймал себя на том, что того и гляди вытянется по стойке смирно.
— Я еще не все рассказал, — проговорил Григер. — Мы не только поймали ее и доставили на станцию. Парни прочесали лес рядом с тем местом и нашли ее логово — что-то вроде норы под поваленным деревом.
— И что? Если эта девочка потерялась в лесу, она должна была где-то укрываться от дождя и…
Под немигающим взглядом Григера Салазар снова замолчал. Но начальник станции продолжал и продолжал смотреть на него, пока доктору не сделалось дурно. Куда сильнее, чем когда его укачало во внедорожнике.
— Мы нашли кости в том логове, — наконец сказал Григер. — Человеческие кости, принадлежавшие по меньшей мере трем разным людям. Все обглоданные дочиста и со следами зубов.
— Но… — Доктор замотал головой. — Погодите… То есть…
Он не нашелся что сказать, но Григер кивнул самым страшным его мыслям.
— Теперь вы понимаете, почему мы не вызвали полицию и соцслужбу? Шила в мешке не утаишь. Едва мы обратимся в полицию, о случившемся тут же пронюхают журналисты. И я боюсь даже представить, чем все это может обернуться. Потому мы обратились к вам напрямую. Прежде чем это дерьмо всплывет и начнет вонять, я хочу знать, что это за дерьмо.
— Да, да, понимаю… — пробормотал доктор, хотя ничего на самом деле не понимал.
Они остановились напротив невысокого щитового сарая с плоской крышей из рифленого железа. Окон там не было, а на дверях висел амбарный замок.
— Она здесь?
Григер молча вытащил из кармана ключ, однако открывать дверь не спешил. Так и застыл, прикусив нижнюю губу. Из-за двери доносился тихий вой: не крики, не стоны и не плач, а мерное гудение, звучавшее то выше, то ниже. Словно там притаился огромный осиный рой или же работал электродвигатель. Странный звук, вроде и не громкий, но неприятно давящий на уши.
— Это она?
— С того самого момента, как мы ее сюда привезли, — кивнул Григер. — Не прекращая ни на секунду.
— А… Что она там делает? — спросил Салазар, неожиданно шепотом. Как будто испугался того, что загадочная девочка за дверью может его услышать.
— Я не уверен, — пожал плечами Григер. — Это вы специалист. Но, по-моему, она поет.
Урдак слышит зов
Повиснув на одной руке, Урдак раскачивался на ветке своего дерева, да так, что фалды драного сюртука развевались за спиной, будто крылья.
— Смотрите, мистер Гош, смотрите, как я умею!
Вперед, назад, вперед, назад… Старое дерево скрипело и трещало, ветка сильно выгнулась, того и гляди сломается, но Урдак не прекращал своих упражнений: вперед, назад, разжать пальцы и в тот же миг — перехватить ветку другой рукой. Он был ловок, и быстр, и силен и наслаждался этим. Наслаждался настолько, насколько позволяла неутихающая резь в животе.
Часа не прошло, как Урдак изловил в кустах ласку. Вертлявая чертовка успела укусить его за палец, прежде чем он проглотил ее целиком, не удосужившись свернуть зверьку шею. Но разве могла такая мелочь утолить его голод?
— Хэй, мистер Гош! А так вы умеете?
И сделав сальто, Урдак вдруг оказался наверху ветки, устроившись на ней на корточках. Мятый цилиндр сполз на лоб, но не упал — в самый последний момент Урдак успел удержать его. Нельзя терять шляпу, настоящий джентльмен никогда не теряет шляпы.
— Ну, что скажете?
Плюшевый медведь, втиснутый в развилку двух ветвей, в восхищении уронил голову набок. Кончиком языка Урдак облизал потрескавшиеся губы и отвесил игрушке легкий полупоклон.
— Благодарю, дорогой друг. Ваше мнение для меня много значит. Когда-нибудь…
Он вдруг замер, всего на пару секунд, а затем костлявое лицо задвигалось, кончик носа задрожал. Несколько раз подряд Урдак с силой втянул воздух и тут же зажал пальцами ноздри, дабы не упустить запах, который принес ему ветер. Странный запах, знакомый, но Урдак долго не мог вспомнить, где он мог его слышать, а когда вспомнил…