Тем не менее, лирелланин Каусирн постепенно обрел слишком большую власть над правителем. Ситуация определенно не являлась многообещающей.
Наварре мрачно размышлял о том, не требуется ли советники каким-либо другим местным монархам. Казалось, его могли выдворить с Джоруса в любую минуту.
Через некоторое время к Наварре бесшумно подошел тризианин и с серьезным видом уставился на него единственным глазом.
— Повелитель желает поговорить с тобой, — сообщил стражник.
— Спасибо.
Наварре позволил одноглазому провести его через вращающуюся панель, за которой находились королевские покои, дал ему монету и вошел к правителю.
Джоройран был один, но запах парфюма лирелланина еще не выветрился. Подчинившись жесту Повелителя, Наварре сел в кресло.
— Сир?
На верхней губе Джоройрана выступил пот — на него, казалось, сильно давили жесткие подпорки, поддерживающие парадную форму на хилом теле.
— Ты сказал, что опоздал на прием, потому что занимался поисками Чаши, — нервно глянув на Землянина, сказал Повелитель. — Эта Чаша... по слухам дарует вечную жизнь, не так ли? Ее владелец никогда не умрет от старости, я прав? — Наварре кивнул. — И, — продолжал монарх, — насколько я понял, у тебя есть информация о том, где можно найти Чашу.
— Ну, что-то вроде того, — хрипло ответил Наварре. — Мой человек сказал, что знает того, чей отец возглавлял одну из экспедиций по поиску Чаши. Экспедиция закончилась провалом, но успех был близок. — Все это было полное вранье, но Наварре ни разу не запнулся.
— Любопытно, — сказал явно заинтересовавшийся Джоройран. — Кто этот человек, про которого ты говоришь?
Наварре внезапно осенила мысль.
— Его зовут Домрик Карсо. Его мать была землянкой, и вы, разумеется, знаете, что Чаша каким-то хитрым, смутно описанным в легендах образом связана с Землей.
— Конечно, знаю. Приведи этого Карсо ко мне.
— Он был здесь сегодня, сир. Он пришел просить помилования, поскольку его несправедливо приговорили к изгнанию за какую-то глупую драку в трактире. Увы, перст судьбы не указал на него, и он, вероятно, уже отправился на Кариад. Но, возможно, если приговор отзовут, я смогу узнать у него о Чаше что-нибудь еще, чтобы потом с радостью рассказать все Вашему Величеству...
Джоройран постучал пальцами по столу.
— Ах, да... помилование. Что ж, это возможно. Так ты сумеешь найти этого человека?
— Думаю, да.
— Отлично. Передай ему, что он теперь не обязан платить за билеты. Королевская Сокровищница покроет все его будущие расходы на передвижение.
— Но...
— То же самое, разумеется, относится и к тебе.
Не ожидая такого поворота событий, Наварре потерял часть хладнокровия.
— Сир?
— Я поговорил с Каусирном. Наварре, я не знаю, смогу ли обойтись без тебя, да и Каусирн не уверен, что справится с двойной нагрузкой в твое отсутствие. Но он все-таки разрешил тебе на время покинуть дворец, проявив присущее ему благородство.
— Я не понимаю, — пробормотал Наварре.
— Ты сказал, что знаешь, где примерно находится Чаша, не так ли? Каусирн освежил мою перегруженную память кое-какими сведениями по поводу Чаши, и я должен признать, что мысль о вечной жизни захватила мое воображение, Наварре. Ты говоришь, у тебя есть зацепка. Отлично. Я готов к твоему неопределенно долгому отсутствию. Найди Карсо и займись поисками Чаши за мой счет. Мне неважно, сколько времени это займет и как много денег ты потратишь. Но добудь мне Чашу, Наварре!
От изумления Землянин чуть не свалился с кресла. Привезти Джоройрану Чашу Жизни? Наварре смутно догадывался, что это проделки хитрого Каусирна — тот уговорил Правителя отправить Землянина искать по всему космосу неизвестно где спрятанную Чашу, чтобы, тем временем, упрочить свое положение при дворе.
Наварре заставил себя посмотреть Джоройрану в глаза.
— Я не подведу вас, мой Повелитель, — задушевным голосом пообещал он.
Я вил хитрые узлы, позже, вернувшись к себе домой, подумал Наварре, и случайно сплел себе петлю. Ох уж эти традиции! Ничто не заставляет забыть о них быстрее, чем желание короля вечно сидеть на троне.
На протяжении семи поколений земные советники сидели рядом с Повелителями. И теперь в мгновение ока долгие годы терпеливой работы оказались потрачены впустую. Наварре удрученно размышлял о своих ошибках.