— У нас нет никаких улик, — кто-то сказал. — Он также может намазаться чёрным, купить парик и как негр пройти в зону выстрела, зная, что мы избегаем связываться с ними.
— Как негр он не пройдёт проверку, если привлёчет хоть какое-то внимание. Секундный взгляд поближе- и становится ясно, что он не негр. А как филиппинец он пройдёт, да и документы будут в порядке, — возразили ему.
— Ладно, — сказал Ник. Работаем в этом ключе- и посмотрим, куда оно нас приведёт. Может быть, никуда. Может быть, в той зоне никаких филиппинцев вообще нет, а Суэггер опять накурился.
— Не в первый раз, — ответил Суэггер под общий смех.
Ник приказал:- проверьте списки уже одобренных. Поглядите, что там насчёт филиппинских имён или иммигрантов. Может быть, получим адрес, нагрянем туда и накроем парня ещё в кровати.
Это заняло час. Пробежка через сотни одобренных сотрудников в зоне обстрела дала четырёх филиппинцев: Абатедо, Батуйонга, Ганабана и Улата, работающих в трёх ресторанах: индийском, китайском и в заведении с барбекю и рёбрами, популярном среди гомосеков (Бойстаун, как оно было известно), располагавшемся в квартале севернее от Маунт-Вернон. Иммиграционная служба дала сведения на трёх из них, которые ещё не были гражданами. Четвёртый, гражданин, был семидесятилетним су-шефом в заведении высшего уровня. Его в расчёт не взяли. Иммиграционная служба выслала все бумаги. Из трёх под описание подходил только один. Звали его Рикардо Улат, из Минданао, тридцать шесть лет, посудомойщик в популярном индийском ресторане напротив и полукварталом ниже «Забола». Приехал чуть более полугода назад, Сложилось так, что он жил по тому же адресу в пригородном посёлке Пайксвилль, граничащем с Балтимором, что и другой иммигрант, более старый. Возможно, это были дядя и племянник или двоюродные братья. Проблем с законом у них не было, хотя в 2002 году туда наведывалась-впустую, как потом выяснилось- проверка в поисках филиппинских нелегалов.
Пайксвилль не входил в Балтимор, а был в подчинении графства Балтимор со своими полицейскими силами. Снова звонки, представления и объяснения, распоряжения, но как выяснилось- в полиции графства не оказалось никаких обращений насчёт этого дома, никакого хулиганства, визитов полиции или звонков с жалобами- никаких проблем. Филиппинцы были добрыми гостями. Штраф старшего Батуйонга за нарушение правил дорожного движения и ничего больше. Полиция связала Ника, Боба и всю команду с начальником местного полицейского участка, ответственного за Пайксвиль, давно работающим там, и он вкратце проинформировал их по телефону:
-Соседство там было в основном еврейское, потому как Балтимор на Восточном берегу был вместо Иерусалима. Много больших, старых домов, построенных процветающими владельцами бизнесов, банкиров, меховщиков, рестораторов- людей такого плана- в двадцатых годах. А теперь тут то, что называется «меняющимся окружением». Шестьдесят процентов чёрных, сорок процентов того, что зовётся «этнически неоднородным». Недвижимость падает в цене последние несколько десятилетий, богатеи уезжают. Ещё тут затеяли делать дома-общежития. Ресторанный владелец, который зависит от дешёвого труда, обычно нелегального, покупает один из этих больших, старых домов задёшево, абсолютно не ремонтирует его и устраивает там одну большую спальню для своих чернорабочих. С некоторыми из них постоянные проблемы: жалобы, драки, наркота, гулянки, шум, засрано всё кругом, иной раз убийства, и всё это много времени отнимает.
А вот филиппинцы другие. Никогда не дерутся, не шумят, не пьют, очень спокойные, газоны всегда пострижены, никакого бардака. Никогда бы не сказал, что по Креншоу, 1216 десять человек живёт и все одинокие. Они- обычно сельский народ, не то что из больших, сумасшедших городов типа Манилы или Себу. Нехитрые и в криминал не лезут. Обычно получают рабочую визу и работают в каком-нибудь ресторане по семь лет. Это ужасно- жить по четверо в комнате в стране, чьего языка не понимаешь и в чьей жизни не соображаешь. Но они трудятся, живут очень просто и отправляют деньги домой. Помогают своим семьям. После семи лет очень немногие из них соскакивают в нелегалы: обычно они едут домой, выполнив свой долг, а сюда приезжает другой член семьи. Так что в доме 1216 именно такой порядок: дом очень тихих, много работающих людей, не знающих английского, которые хотели бы оказаться дома.
Ник сказал: — капитан, мы хотели бы нагрянуть туда завтра утром, на заре. Эти парни работают допоздна и думаю, что рано утром их всех можно спящими застать. Мои люди сейчас получают ордер на обыск, наверное, иммиграционную службу тоже подпрягу, но я хотел бы, чтобы вы и ваши люди обеспечили периметр для нашей команды- он нам может понадобиться. Я надеюсь, что вы свяжетесь с местным прокурором и запросите содействие для нас, чтобы мы работали под вашим флагом. Мы не будем туда вламываться и пинать кого-то, я не хочу их беспокоить или раздражать, но мне нужно их всех прибрать к рукам и тщательно обыскать на предмет связи с террористом филиппинского происхождения. Это наша лучшая возможность опередить его.
— Конечно, — ответил начальник. — Буду рад помочь.
— Я даю вам нашего спецагента Мэтьюса для дальнейшей координации и вопросов передвижения.
Ник повесил трубку.
— Итак, — сказал он, — Суэггер и я едем туда скрытно и осматриваемся. Вы, парни, работаете по плану. Но ещё раз, обращаю внимание- по поводу задержания: Мне не нужны двери, вышибленные тараном, световые гранаты, бойцы SWAT с МР5 и всякая херня в духе ниндзя-коммандос. Мне нужны люди в штатском, в удобных туфлях и в полевых куртках ФБР. Чтобы всё было тихо и мягко, чтобы у них не было никакого повода обвинить полицию в излишних мерах, ясно ли это?
Пайксвилль, Мэриленд
Квартал 1200 Креншоу авеню
01-30
Боб и Ник сидели в правительственном «Краун Виктории» Ника, на другой стороне улицы и в четырёх домах ниже большого гнезда под номером 1216, красивого старого дома в готическом стиле с башенками, построенного ювелиром или магнатом химчисток сто лет назад. Деревья смыкались над улицей, и дома, все большие и большинство из них потемневшие от времени, тонули в растительности- запущенной и разросшейся с тех пор, как прежние хозяева со своей американской мечтой об успехе давно уехали отсюда, а унаследовавшие им не придавали большого значения таким деталям. Езды отсюда до штаб-квартиры ФБР через однополосный съезд на объездную было всего несколько минут, но Бобу не нравилось сидеть тут.
— Я бы не советовал тут парковаться.
— Поглядим, вдруг какие сюрпризы. У нас есть план дома, спутниковые фото со спутников-шпионов, но я хочу убедиться насчёт заколоченных дверей и окон или наоборот, не пропилили ли там новые выходы. Не парься, сейчас темно.
Ник изучал строение сквозь ночной бинокль и делал заметки.
— У этого парня радар насчёт нападения, — сказал Боб. — Это помогало ему выжить до сих пор. Если он там, то он уже срисовал, что мы подъехали, но из машины никто не вышел. Может, он на нас смотрит прямо сейчас.
— Ладно, ладно. Почти всё.
— Представь, что сейчас один из них идёт домой и видит, что двое белых парней пасут их из большого чёрного седана и тут же рассказывает об этом остальным.
— Слышу, слышу, — отозвался Ник. — ладно, я выхожу, иду мимо дома и сворачиваю направо на Диккенс, а ты проверь по другой стороне. Я пойду медленно.
— Нет, не тормози, — сказал Боб. Он заметит, если будешь тупить. Он видит такое дерьмо. Он снайпер.