— Потому что это привлекло бы внимание. Это символично. Такой свихнувшийся псих, как он, воспринимает это как символ. А он из тех мудаков, которым нужны символы.
— Это притянуто за уши, — возразил Ник. — Ничего конкретного.
— Он отдал часы потому, что собирается взорвать себя. Президента, кабинет, главу ЦРУ, всех генералов, всех вокруг себя. Сегодня ночью, в этот час, и минуты подходят.
— Невозможно, — сказала Сьюзен. — Не просто потому, что мы его прогнали через психологическую проверку, но главным образом из-за экстраординарной защищённости Белого дома. Никаким образом он туда взрывчатку не пронесёт. Даже если проглотит или в задницу засунет. Его проверят и просветят, он соглашался на это. Он не может быть более чист чем сейчас.
— Тогда зачем он раздаёт часы пеонам? — спросил Боб. — Это ни разу на него не похоже.
— Может, у него тогда не стоял, — предположила Сьюзен, — а он не мог свою «Виагру» найти, был подавлен такой неудачей и в этом уязвимом настроении он решил что-то ценное подарить слуге. Бывает, такое случается.
— Это не заслуживает действия, — сказала Чандлер. — Заслуживает внимания, но не действия. Не стоит выносить это в Белый дом.
Ник бросил взгляд на часы.
— Говоря практично, времени нести это в Белый дом уже нет. Мероприятие запланировано, оно уже началось и мы можем только уведомить дежурного офицера, до президента уже не доберёмся. Но, всё же. Чандлер- сходи в офис и сделай туда звонок с нашей рекомендацией отменить мероприятие. Просто для записи.
— Да, сэр- и Чандлер удалилась.
— Теперь что? — спросил Ник.
— Ну, ну, ну… — протянула Сьюзен.
— Что?
Она указала на один из многих мониторов в комнате, на который была выведена живая линия из Белого дома с выхода на 15ю улицу, где собрались все гости: изучаемые, досматриваемые, пронюхиваемые и ощупываемые, чтобы убедиться в отсутствии у них шипящей, похожей на шар для боулинга кордитовой бомбы.
— Этот человек. Можем мы отмотать назад и показать последние десять секунд? — спросила она. — Номер пять, центр экрана. Назад на 17–45.
Ник скомандовал молодым агентам помочь. Пара из них занялась монитором и через секунду пятый монитор побежал назад, пока не достиг 17–45, где замер, показывая помехи, затем снова тронулся вперёд.
Команда в комнате смотрела на то, как покорный Ибрагим Зарзи позволял себя обыскивать.
— Тут! Стоп! — вскричала она, и картинка остановилась.
В кадре был Зарзи с поднятыми руками. Его элегантный костюм на секунду обвис из-за неуклюжей позы. Его руки были над головой в то время как кто-то водил металлоискателем вокруг тела, его рукава натянулись и с точки обзора были видны часы.
«Касио» DW5600E-1V G-Shock
— Если я не ошибаюсь, это не «Картье» за полторы тысячи доларов, и уж точно не «Бергер» за сто тысяч. Это больше похоже на покупку в 7\11,- сказала она, как будто бы кто-то настолько же элегантный, как Сьюзен или даже Зарзи хоть раз в жизни были в 7\11.
— Здоровый, уродский пластик, — сказал Ник. — Не похоже на него.
— Крайне не похоже на него.
— Если он готовится сделать что-то безумное, то, учитывая метод работы его мозгов, он не стал бы надевать хорошие часы, — сказал Боб.
-Отлично сообразили, мисс Окада. Но…
— Но ну и что, хотите сказать? Может быть, Суэггер прав. Это индикатор…
— Ник, — сказала всегда рациональная Старлинг, вернувшаяся после звонка в Белый дом. — Это ещё один индикатор. Но я уверена, что суеты оно не стоит. Это очень тонкая материя, учитывая, что он официальный гость Госдепартамента и находится под их защитой.
— Не знаю, что можно по этому поводу сделать, — наконец ответил Ник. — Заметим это и внесём в файл ЦРУ на случай, если что-то плохое действительно случится.
Монитор вернулся к реальному времени и теперь показывал 18–14:12 и пустоту на точке досмотра. Другие мониторы давали иную картинку: все шишки и окружение собрались в Розовом саду тёплым, летним вечером, и через несколько минут ожидалось, что президент взойдёт на подиум, сделает несколько дружеских комментариев, вызовет на подиум Ибрагима Зарзи и вручит ему медаль Свободы в качестве звенящего подтверждения его приверженности Америке, демократии, объединённому будущему обеих стран, дружбы ислама и Запада, ясному и бескровному завтрашнему дню. И тогда всё окончится. Несколько минут- и всё окончится.
Ник думал: «Этого не произойдёт. Слишком фантастично. Он ничего не может сделать».
И вслед подумал: «Так же говорили десятого сентября. Это хитрые задницы, они не гении, но они поняли, как расшатать уверенность нации и бросить мир в десятилетие тьмы, используя ножи X-acto за девятнадцать долларов.»
«Что я могу сделать?»- задумался он. «Молиться о чуде?»
— Что ж, у меня ещё осталась небольшая карта для этой игры, — сказал Суэггер.
Белый дом
Розовый сад
Церемония вручения медали Свободы
19-22
До чего же тут было мило. Цветы казались бесконечными, их бутоны цвели даже в угасшем свете позднего лета. Амброзия наполняла воздух, а над силуэтом здания администрации осталось лишь лёгкое розовое свечение. Здесь была вся Америка, которая имела значение. Президент, настолько харизматичный, что превосходил даже сияющего Зарзи, его жена, вице-президент также с женой, все остальные в костюмах и форме, председатели, главы комитетов, начальники служб, директор ЦРУ, дюжина влиятельных сенаторов, некоторые даже из другой партии- в духе экуменизма, сливки либеральной власти мудрецов из важных газет Восточного побережья, главы телевидения с идеально уложенными причёсками, вашингтонские женщины во всём многообразии, но все элегантные и тонконогие, а также большая аудитория персонала Администрации, море мелких сошек для шума и возгласов на ТВ-камеры. Все были собраны тут для того, чтобы отправить миру сообщение: это человек, с которым нужно считаться. Этому человеку мы верим. С ним мы можем работать. Он понимает. Он — во всей своей полноте и искренности — наш человек в Кабуле.
Розовый сад у Западного крыла Белого дома
Он поклонился для того, чтобы президент продел его голову в ленту и ощутил вес массивного золотого диска на шее. Какого только унижения он не перенёс ради этого момента: досмотры, рентген, его ощупывали, брали пробы. Подвергали химическим тестам, нюхали собаками и людьми, снова щупали, и опять щупали. Но он подписался на всё это, такова была цена момента. Президент закончил, рассказав так красноречиво, как позволял его дар, о видении мира без самодельных бомб и молодых людей любой веры, истекающих кровью в грязи далёкой страны, и затем отступил назад, уступая кафедру Славному Зарзи для короткой ремарки.
Штаб-квартира ФБР
Помещения для допросов
Здание Гувера
Пенсильвания-Авеню
Вашингтон ДС
19-23
Все смотрели на него.
— Давайте послушаем, — сказал Ник.
— Я хочу, чтобы вы поискали в гугле или в супер-ФБРовском гугле, в какой-нибудь сверхтехнологичной скоростной системе сведения вот о чём. Поглядите, что связывает нашего друга Диксона, который сидит тут и думает, что он герой и директора Национальной разведки Теда Холлистера.