- Знаете, молодой человек, - Константин Львович был склонен старить себя, разговаривая покровительственным тоном.- Мне так грустно слышать это, ведь Ада, если вам известно работала у меня. А принял я её по просьбе отца, к которому обратилась Мария Абрамовна. Мой отец и Мария Абрамовна дружат. Как горько сознавать, что дети часто подводят родителей! Копишь, деньги зарабатываешь, а кому всё достанется? Я человек верующий, жене запрещаю делать аборты. У меня четверо детей, но что из них будет, не знаю. Слава Богу, что мальчики. Девочки вообще вызывают грустные мысли. Едешь вечером по Тверской, они выстроились штакетником с двух сторон, а ты думаешь, а ведь это чья-то дочь стоит, чья-то внучка, сестра. Мать, отец, когда рожали их не думали, что они вот так будут стоять, что бы кому-то, любому, кто заплатит, молодому, старому, пьяному или трезвому, киллеру, шофёру или профессору, человеку опрятному или месяцами не мывшемуся, здоровому или больному отсосать за пять-десять-пятнадцать долларов, отсосать за тридцать-пятьдесят-сто. Они сами об этом мечтали, они хотели такой жизни, на ветру, солнце, в снег и дождь стоять, когда ходили в первый класс, когда у них была школьная униформа, белый передничек, огромные банты, когда мать заплетала им косу, а в классе ждала первая учительница? Затем их учили географии, истории, тем более алгебре с тригонометрией? Не перевод ли это денег, не насмешка ли над здравым смыслом? Зачем им знать где Китай или Австралия, если губы их предназначены только для одного - сосать у кого угодно, за деньги, тело только надстройка к тому месту, которым трахаться, ноги только чтобы нести то место, которое трахает, едят и пьют они, чтобы иметь силы завтра снова выйти на Тверскую, одеваются - чтобы выбрали и заплатили именно ей, а не другой. И, что потом, они скроют, что были другими. Заработав денег, накрасятся, прикинутся и где-то сойдут за приличных, встретят принца, от которого сумеют скрыть прежнюю жизнь? Макияж скроет опухшие от бессонных ночей, пьянства и наркотиков лица? Безразличный взгляд приобретёт осмысленность? Половые органы, потерявшие от контрацептивов прежнюю эластичность, восстановят способность к деторождению?
- Вы рассуждаете, как врач, - вставил Стефан, опять неудачно бросивший шар. Шар ударился об пол и отскочил, чуть не убив Пинкертона, привязанного к ножке стола.
- Я люблю медицину. Она ближе всего к правде жизни. Я не согласен с теми, кто полагают, что женщину наиболее полно определяют два слова – мать и блядь. Я думаю, что женщина, прежде всего медсестра. От рождения до смерти она как медсестра ухаживает за нами, вскармливает нас, ублажает и как медсестра закрывает нам глаза… И вот, обратите внимание, девочки, которые занимаются проституцией, сплошь некрасивые. Красивые все прибраны, все замужем, им стоять под дождём и снегом не надо. А какие у них обветренные лица! Я раньше думал, проституцией занимаются красивые, оказалось наоборот. Нет, что не говорите, а девочкам и четырёх классов более чем достаточно. Что деньги переводить! Им всё равно или замуж выходить, или проституцией заниматься, а Софьи Ковалевские, женщины учёные, руководители получаются от неустроенной половой жизни.
- А не находите вы, что замужество – тоже проституция, только для одного постоянного клиента?
- В этом суть женщины…- лицо Константина Львовича помрачнело. – Но когда я узнал, что Ада занимается этим делом, я её выгнал.
- Ада занималась этим?!
- Я узнал её на обочине, когда ехал по Тверской. Самое ужасное, что многим девушкам это нравится. Им нравится то, что они называют " работой", сдача в аренду одного органа, они получают удовольствие. И Ада занималась этим ради порока. Я достаточно платил ей в своей фирме.
- Простите, Константин Львович, а вы сами когда-нибудь пользуетесь услугами проституток?
- Мне это отвратительно!... У меня есть семья, любимая жена Людмила… Разве что , сорвусь…- Константин Львович прыснул со смеха.
Стефан достал фотографию с выколотыми глазами.
- Константин Львович , вы тут никого не узнаёте?
- Молодой человек, вы, я вижу рьяно взялись за дело…Отчего же не узнаю? Это я, это Ада. Ещё пару-тройку ребят, девчонок узнаю. Где они, что с ними, не знаю. Как тополиный пух во все стороны разлетелись. Никого даже случайно не встречал.
- И на встречи выпускников не ходили?
- Некогда, да и не знаю, проводятся ли такие в нашей школе.
- Наверняка проводятся.
- Надо узнать, съездить.
- Вы справа от Ады, Константин Львович, стоите, а слева от неё молодой человек, лицо у него особенно иголкой изуродовано, кто это?
- А… Не помню. Он у нас, по-моему, только в десятом классе появился. Вертится фамилия. О, а это Коля Бурундуков, он сейчас на бирже играет. Я кстати не выкупал такую фотографию, я жить и чувствовать спешил, в институт поступить, начать самостоятельную жизнь.
- В МАИ?
- Вы хорошо осведомлены.
- А почему, Константин Львович, глаза на фото выколоты?
- Любила, значит, нас так Ада.
- Но если вы Аду знали, зачем вам потребовалось ходатайство отца, чтобы принять её на работу в свою фирму?
- Это давняя история, - губы Завгороднего чуть дрогнули. – Я одно время увлекался Адой. Она была девушка эффектная…
- Была?
- Не я, вы сказали мне, что она исчезла… У нас был роман, потом всё пропало…- Константин Львович рассказывал неохотно. – У нас с вами, Валерий, был контакт, вы не помните?...
- Нет.
- Вы довольно невнимательны для сыщика. Год назад моя фирма, она тогда называлась" Белый город" билась с "Пинкертоном" за аренду помещения, которое вы сейчас занимаете. Это была бумажная война, но моя фамилия на письмах стояла. Нас тогда в отделе нежилых помещений мэрии оклеветали и помещение под офис отдали вам, а не нам, - глаза Завгороднего блеснули.
Стефан стал прощаться. Он отвязал Пинкертона. Охранники кормили его пиццей.
- Я вам на прощание скажу, - словоохотливо болтал Константин Львович,- один арабский халиф, потеряв терпение в попытках искоренить нищих и проституток, велел в одну ночь вывести честных людей за город, ворота закрыть, а город сжечь. Радикальное средство! Нищим сколько не дай всё пропьют опять просить будут, проституткам, сколько не заплати, возьмут, назавтра на том же месте найдёшь. У проституток личности нет, личность превращена в единые половые органы. Лучше б они с собой покончили, лучше их убить, чем допустить так, унижать себя и человеческое достоинство. Они ведут гадкое отвратительное прозябание ради бабок, ради хлеба, булки с маслом. Зачем деньги? Зачем они живут? Поддерживают своё бессмысленное существование, чтобы стоять на обочине? И нищим я некогда не подаю!…
Стефан вышел на улицу. В ушах его звучал решительный голос Завгороднего.
С утра в понедельник у Стефана было отвратительное настроение. В воскресение он водил Пинкертона на выставку, и тот оказался сукой. Удар нанесли ниже пояса. Стефан сутки не мог ни есть, ни пить. Снова и снова он перебирал в голове перипетии ужасного выходного. Как он встал пораньше, разбудил Пинкертона, вымыл его дорогим собачим шампунем, выбрал блох, расчесал и повёз на выставку, положив в хозяйственную сумку, что б тот не выпачкался по дороге. Дорогой Пинкертон скулил и написал в сумку. Но это ещё не портило жизнеутверждающего мироощущения Стефана, тем более ярко светило солнце, и с крыш барабанила весенняя капель. Они долго стояли в очереди. Пинкертона чуть не загрыз бульдог. Московская сторожевая отдавила ему лапы. Потом они долго ругались с тёткой, притащившей чау-чау, и утверждавшей, что она стояла впереди. И вот столик регистратора, где Стефан уверенно провозглашает Пинкертона кабелём, а щуплый дед-регистратор смеётся ему в лицо, спрашивает, не замечал ли он, что его кабель мочится, не поднимая ногу, а приседая задом, что вообще он, Стефан, понимает в собаках. Стефан стерпел, не сказал ни слова, мученически зарегистрировал Пинкертона сукой и повёл на снаряды. Снова очередь, ругань хозяев и хозяек. Собаки высовывают языки, одна хозяйка падает в обморок. Доходит очередь до Пинкертона. Выясняется, что он не хочет ни прыгать в кольцо, ни ходить по бревну, единственная команда, которую он выполняет блестяще: " Пинкертон, мертв!", отсутствует в позициях соревнований. Стефана с позором изгоняют. Конечно, если бы Пинкертон был голоден, он справился бы с любым самым сложным заданием, но подлая скотина что-то съела ночью, скорее всего, открыла лапой холодильник и вытащила сардельки, которые Стефан забыл запереть наверх в морозилку. С Пинкертоном на поводке Стефан тяжело поплёлся домой. В понедельник он находился в полнейшей прострации, мысли его путались, ничего не грело душу. Когда Данила предложил ему за компанию съездить в НИИ иммунологии проверится на СПИД, он воспринял приглашении е с полным безразличием. Он слабо представлял куда едет и зачем, на некоторое время он забыл, что занимается делом Ады Цукерман. Пока они ехали, Данила жаловался на характер Полины, заставляющей его проверяться, отказывающейся не поглядев анализы выходить за него замуж, повествовал о своей несчастной страсти, что опять сорвался и переспал с Лёликом из "Даров природы", а чист ли в медицинском смысле Лёлик, он не знает.