– А что ваши умники предрекали при Отделении, уже забыл? – спросил Марк. – Мол, и пары лет не продержитесь, с треском обвалитесь, погребя под собою всех, – да как обосновывали, какие расчеты приводили!.. И чего все стоит, а? Хороши кликуши!
Вот на это крыть было нечем: действительно, оконфузились тогда гуманитарии. Или тоже – не все знали?
– Это ты забыл, – все-таки возразил Вадим. – Сам и кликушестовал громче многих! Это потом, когда пророчества не сбылись, поспешил заделаться “святее папы римского” – то есть нашего славного и всегда правого патриарха, Главы всех отцов.
Марк укоризненно покачал головой, даже крякнул от неловкости – за него, за Вадима, так бестактно напомнившего о прежних заблуждениях, давно искупленных беззаветным служением на благо Крепости. (“Тоньше е надо быть, тоньше е!”) И Вадим в самом деле ощутил стыд, будто не прожженного карьериста подколол, а наехал на раскаявшегося грешника. Умеют же ребята, обзавидуешься!
– Ты же был неплохим экономистом, – продолжил он упрямо, – и тенденции обсчитывал со всей дотошностью. Что, за это время появились новые данные? Или в нашей губернии действуют иные гуманитарные законы?
– Машина-то работает – с этим ты согласен? – спросил Марк. – Чего вам еще?
– Если бы речь шла о perpetuum mobile, я потребовал бы новые законы термодинамики – как минимум, – сказал Вадим. – Извини, Марчик, но я знаю людей и помню историю, а в сказки верю слабо. И если наблюдаю выходящее за рамки, то сперва предполагаю, что не все вижу, а не спешу вопить: “Чудо, о чудо! Слава нашим правителям, мудрейшим из мудрых!” Через такое мы уже проходили, и лично я накушался этим до тошноты. Что ж поделать, если у меня такая хорошая память!..
– Действительно, – задумчиво молвил Марк, – с такой памятью надо что-то делать.
– Выжигать, – подсказал Вадим, – электротоком. Искусственная амнезия – не слыхал? Конечно, проще бы гипнозом, но вот беда: не поддаюсь! А может, попробовать электромагнитные поля?
– Ладно, чего ты напал? – улыбнулся хозяин. – Я пока человечиной не питаюсь.
– Кто знает, Марчик, кто знает – все впереди. “Мир наш полон радостных чудес!”
– Хорошо, давай говорить конкретно, – предложил теперь Марк.
– А кто против?
– В конце концов, для обывателя что главное? Была б крыша над головой да похлебка на столе.
– Не главное, но необходимое, – сказал Вадим. – Необходимое, но не достаточное.
– Во всяком случае, первоочередное. Даже твой Вивекананда наставлял: сперва, мол, накорми людей, а потом уж забивай головы всякой мурой.
– Ведь это минимум, Марк, – так сказать, низшая точка отчета! А вы пытаетесь ее сделать нормой.
– Но ты согласен, что в Крепости этот минимум гарантирован?
– Допустим.
– Не “допустим”, а так и есть, – закрепился на отвоеванном пятачке Марк. – И разве это не достижение? Многие ли в мире могут таким похвалиться?
– Ну да, расскажи мне про безработных в “странах капитала”, умирающих от голода прямо на улицах! – со скукой произнес Вадим. – Только сначала пустите на это поглазеть.
– А официальным источникам ты не веришь?
– Чтобы поверить в такое, надо очень хотеть либо стать идиотом. Вас послушать, там даже работяги недоедают – при том, что вкалывают на порядок лучше наших, а на еду тратят десятую долю заработка. Странно, что они еще не бегут к нам целыми толпами!
– Ты напоминаешь моего деда, – заметил Марк, – который даже в космолеты не хотел верить, потому как чего им на небе делать, ежели там живет Бог? “От врут, сукины дети!” – говаривал он, считая себя большим умником, и ухмылялся, как ты сейчас.
– Должно, старика очень достала тогдашняя пропаганда, – сочувственно усмехнулся Вадим. – Уж я его понимаю!
– Ладно, к дьяволу западников, – решил Марк и тут же добавил: – А преступность? С нею-то мы разобрались лучше – это ж неоспоримо!
– Еще бы, – подтвердил Вадим. – Какая уважающая себя банда потерпит конкурентов на собственной территории!
– “Банда”? – изумился хозяин. – Это ты про “золотую тысячу”?
Если он рассчитывал смутить Вадима лишней конкретикой, то промахнулся. Когда тот набирал инерцию, его не страшили даже репрессоры.
– А в чем различие? – спросил Вадим. – Люди всегда люди, и без обратной связи любая власть становится грабительской – закон Дракона! Банда и есть, а чего ж? Механизмы-то те же.
– Разница хотя бы в конечной цели! – с негодованием объявил Марк. – В нее ты тоже не веришь?
– В коммунизм, как в некий рай на Земле? Отчего не верить: он непременно наступит, непременно – как только люди превратятся в ангелов… Я не имею в виду бесполость, – с улыбкой Вадим покосился на Алису. – К сожалению, пока тенденция обратная, особенно в верхах.
– Намекаешь: все мы сдвигаемся к аду, и чем выше чин – тем быстрей?
– Чем выше – тем глупей, – фыркнул Вадим. – То ли система отбирает таких, то ли сама делает людей идиотами, то ли это обычный возрастной маразм. А глупости я опасаюсь больше прочего. С умным эгоистом еще можно договориться, и равные возможности его не пугают. А вот дурак лишь и мечтает, чтобы въехать в рай на горбу одаренных, почему-то называя это “социальной справедливостью”.
– Собственно, кто говорил о коммунизме? – спохватился Марк. – Где ты слышал о нем в последние годы?
– Ладно, мне-то не заливай! Думаешь, поменяли на гнилом товаре ярлычок и можно продавать его снова? Общиннички выискались, радетели исконных традиций! Откуда вас набралось столько – разве не из коммунаров? Сдали кого поплоше, теснее сомкнули ряды и – вперед, на построение очередного “светлого будущего”? Знаешь, меня всегда раздражали две вещи: когда кто-нибудь принимается вещать от лица народа, словно лучше всех знает его чаяния; и когда людей призывают идти против выгоды – “прежде думай о родине, а потом…” Хватит с меня этих “потом”, наелся! И ведь кто призывает? Чаще всего те, кто сам же хочет на этом навариться. Нет, если уж делать себе в ущерб, то по собственному хотенью, не из обязаловки. Созрел для этого – замечательно; нет – зрей дальше, никто не осудит…
– Мужчины, хватит о скучном, – вмешалась Алиса, надув губки. – И охота вам грызться, когда вокруг столько вкуснятины!.. Кстати, Максик, ты упомянул “самозванных творцов” – что за новая категория?
Все же она прислушивалась к спору, даром что строила из себя обиженную.
– Не слыхала? – посмеиваясь, спросил Марк. – Вот и я тоже, до недавнего времени. Никто их не знает, к Студии ни единым боком – а туда же, “творцы”!
– Как говаривал прежний директор, – не утерпел Вадим, – когда меня зазывали на фестиваль: “Чегой-то не слыхал я про такого певца!” Впрочем он и знал их с пято к – вряд ли больше.
– А это к чему? – подозрительно спросил Марк.
– К тому, что творец или есть или нет – как мед у Винни-Пуха. А вы вольны изолировать его от потребителей либо навязывать по своему усмотрению – но уж никак не зачислять в творцы. Это, если помните, божий дар, а вы пока что не боги, даже не демоны – так, кровососы, вампирчики, мелкие душегубы…
– Н-да, – со вздохом заметил хозяин, – нельзя сказать, чтобы ты стеснял себя в подборе выражений. И где – в собственной моей квартире! Хорошенькая награда за угощение.
– Я сохраняю товарный вид твоей супруге и, к слову сказать, ведущей дикторше Студии, – с усмешкой возразил Вадим, – не говоря о ее здоровье. Полагаю, это стоит чашки кофе, порции мороженого и пары пирожных?.. Ах да, еще яблоко!
– Как там: “и швец, и жнец, и в дуду игрец”? – ядовито спросил Марк. – Ненавижу, когда люди разбрасываются! Чего бы тебе не заняться одним?
– Только не надо записывать меня в неумехи: если я “берусь за гуж”, то выполняю лучше многих, – сказал Вадим. – Но что занятно: таких вот, “разбрасывающихся”, чиновничья братия на дух не переносит – и это уже возводится в ранг Крепостной политики. К чему бы, а? Может, для благоденствия пирамид больше годятся подданные с маниакальным уклоном, и потому их лелеят столь трепетно? То-то по ночам расшалились садисты! Издержки, надо думать, отходы производства.