— Стоит поменять повязки прямо сейчас, пока еще есть возможность сделать это в более приемлемых условиях, - как ни в чем ни бывало сообщила она ему. — Кстати, а Кассандра неплохо справляется с ролью моей старшей сестры. Честно говоря, не ожидала от нее подобной артистичности, - лукавая улыбка тронула ее губы.
— Сестры? – юноша остался стоять на прежнем месте, следя за действиями девушки со стороны.
— Ну да, мы договорились прикинуться сестрами, чтобы не вызывать лишних подозрений, пока находимся в городе. Хотя конечно же немного жаль, что у меня нет настоящей сестры, пусть даже такой как она. Чародейка довольно холодная с виду, однако неплохо заботиться обо мне.
Реннет открыл рот, собираясь ей высказать собственные мысли на этот счет, но слова буквально застряли в горле, не желая выходить наружу.
— Что? – поинтересовалась Валент, заметив замешательство мага. — Думаешь, глупо мечтать о чем-то подобном такому чудовищу как я?
— Нет, вот только хотелось бы спросить, кого ты считаешь чудовищем? Себя… или ее?
Под словом «ее» юноша имел в виду Пожирательницу драконов Клесс, живущую в теле девушки. Истинный облик этого существа представлял собой гигантскую гиену, достигающую ростом более метра в холке. Вдобавок над ней не властны некоторые заклинания и магические техники. Даже теневой захват не смог удержать Клесс, а такое говорило о многом.
— О чем ты? – вдруг мрачно приподняла брови Валент. — Не я постоянно рвусь разрушать и убивать все вокруг! Я определенно виновна лишь в том, что не способна сдерживать это существо внутри себя!
Яростный выпад со стороны наемницы вызвал явное неодобрение юноши. Медленно покачав головой и задумчиво нахмурившись, он спросил:
— И вправду считаешь Клесс монстром?
— Извини, но не желаю произносить это имя вслух, - сказала она в ответ.
Реннет бросил внимательный взгляд на обожженную и изуродованную бледную кожу, открывшуюся после того, как была снята повязка. Действительно, рубцы сейчас выглядели куда лучше, чем когда он видел их в последний раз. Даже немного удивительно, как быстро они заживали, хотя магическое вмешательство ничего не приносило. Ведь прошло всего около двух недель.
— Хорошо, тогда ответь мне, пожалуйста, когда ты обратилась в первый раз?
Девушка скривилась и закусила губу, переживая болезненные воспоминания прошлого, однако умалчивать не стала:
— Мне было десять.
— Да уж, немного, - согласился он, и тут же продолжил: — Должно быть сильно испугалась. Что же тогда привело к превращению? Как я понял, оно может произойти в случае твоей эмоциональной нестабильности.
Наступила долгая пауза…
Реннет терпеливо ждал, не собираясь давить на нее, и, в конце концов, Валент рассказала ему события тринадцатилетней давности.
Невольной причиной, пробудившей сознание дремлющего существа, стал отец Валент. Он ударил свою десятилетнюю дочку за то, что она разбила окно в его кабинете. И видимо злость отца оказалась достаточно сильной, потому что на одной оплеухе он не остановился. А дальнейшее она уже не помнила и очнулась в лесу, без всякой одежды и к тому же окровавленная.
— Этого мне никогда не забыть, - произнесла девушка, глядя вдаль затуманенным взором. Казалось, она вот-вот готова расплакаться. — Моя жизнь была попросту пожрана демоном, сидящим внутри.
Дальше расспрашивать ее о случившемся значило сунуться в чужую боль, чужие чувства, но Реннет по-прежнему оставался бесстрастным. Вопросы юный маг задавал не из личного любопытства, а всего-навсего выполнял собственное обещание, данное одной довольно агрессивной особе.
— Так твой отец погиб? – спросил он прямо.
Валент отрицательно качнула волосами, не поднимая глаз с рубцов на своей руке.
— Не совсем так. В тот день я хотела вернуться домой, еще не совсем понимала, что происходит, пока собравшиеся со всей округи охотники не напустили на меня собак. Я едва сумела уйти, конечно же, не на своих ногах. Немного позже услышала, что отец предлагает сто золотых монет тем, кто найдет и поймает меня живой. Семьдесят он давал, если принесут труп. Разница в тридцать монет – во столько оценивал он мою жизнь. Не знаю подробностей, но из-за моего превращения он остался без одной ноги.