— Ты прав, шанс уговорить ордена пойти на мировую существует, но он очень мал. Мы не сможем предоставить им твердых доказательств теории дикой магии и Конфликта. Даже если продемонстрируем то, что случилось с драконом, мы не сумеем доказать, что подобное может произойти с целым континентом. Кроме того, этим самым мы предоставим им оружие, способное уничтожить весь мир завтра же. Как уже сказал, вариантов было множество, и я выбрал тот, что обеспечит нам наибольшие шансы на успех. Я предупреждал каждого из вас о том, что придется обагрить руки кровью, и вы согласились. Вы все понимали, как понимаете и сейчас. Конечно, мы можем отказаться и выбрать чистоту наших душ взамен жизни целого мира.
Спустя минуту один из магов Остролиста поинтересовался:
— А что, если некоторые из нас предпочтут сохранность душ, а не мир? Мы же имеем право на такой выбор?
Все взгляды тут же обратились на него. На лицах многих читалось смятение и беспокойство. Гончие лучше других понимали опасность сложившейся ситуации, которая могла привести к полному разрушению собранных сил. Оуэр попытался что-то сказать, однако Реннет перебил его:
— Разумеется, маг, вы все имеете право на выбор… - его глаза вдруг сверкнули яростным блеском, - и вы же не станете отрицать, что я его лишен, что я не имею права на жизнь в этом мире, не так ли?
Тот буквально кожей почувствовал гнев ренегата, и едва смог кивнуть.
— Прекрасно, что бы вы там себе не думали, за свою жизнь я буду драться до скончания веков! Для этой цели я и собрал вас всех. И любой, кто сейчас попытается разрушить мои планы, встретится с темнотой могилы или погребальным костром, - произнес он с ядовитой улыбкой. — Объясняю так, чтобы все поняли: никто не уйдет из отряда охотников! Любого попытавшегося сделать это я просто убью!
— А не ты ли говорил, что любой может уйти, если пожелает? – спросила Кассандра. В ее голосе не чувствовалось даже капли удивления, будто она уже давно знала о том, что все так и будет.
— Я соврал, - как ни в чем не бывало пожал плечами Ренегат. — Совещание на сегодня объявляю закрытыми. Можете расходиться!
Он не стал дожидаться мнения остальных и покинул их. Впрочем, далеко уйти ренегат не успел, его догнал голос Оуэра:
— Погоди немного! Я хотел бы переговорить с тобой кое о чем!
— Если насчет последней темы, я уже все сказал и ничего менять не собираюсь! – прямо заявил Реннет, оборачиваясь к нему. Но тот лишь помотал головой.
— Нет. Признаюсь, я прекрасно понимал на что иду, решив присоединится в качестве одного из Гончих, - произнес колдун, догнав его. — И полагаю, не я один такой. Просто до сих пор некоторые пытались обмануть себя, делая вид, будто все хорошо, даже зная правду. А тебе удалось сунуть их в нее лицом, поэтому последовала столь болезненная реакция. Что касается Валентсии, она еще очень молода и потому опирается на чужое мнение. В ее возрасте людям свойственно верить, что черное является черным, а белое – белым, что добром нельзя причинить зло, - спокойно рассудил он, теперь уже шагая рядом с юношей. — Куда мы идем кстати?
Реннет проигнорировал его последний вопрос, продолжая идти по правому берегу острова, изредка обходя нависшие над водой деревья и кустарники. Бросив на собеседника косой взгляд, он едко заметил:
— Знаешь, меня оскорбляет упоминание возраста в нашем разговоре, да еще и с подобной логикой рассуждения. Если ты еще не в курсе, мне сейчас не больше двадцати. Получается, я тоже наивен и неспособен воспринимать действительность?
Видя, как собственные слова загоняют его в тупик, Оуэр откашлялся.
— Ну, я не совсем это имел в виду. Честно говоря, разговаривая с тобой, я не замечаю возрастного ограничения между нами. Это довольно странно. Ты весьма неплохо справляешься с работой командира охотников, хотя…
Тому было плевать на похвалу в собственный адрес, однако он заинтересовался неуверенностью колдуна.
— Хотя?..
— Ты ведь понимаешь, что все эти люди никогда не станут тебе товарищами? Думаю, мы развалимся сразу, как только цель будет достигнута. Твои методы весьма эффективны и практичны, возможно только благодаря им мы все еще живы. Но в то же время они не служат сближению, не создают связи между нами, - откровенно признался тот.