- Дама она и в самом деле экстравагантная, тут Константин Дмитриевич пользуется абсолютно проверенными источниками. А что касается "волков" - вы ведь это хотели уточнить, Константин Дмитриевич? - то она не только слышала о них еще в Афгане, но и видела. Она оперировала Всеволода Голованова. Правда, было это уже в Чечне.
- Значит, думаешь, не забыла?
- Не думаю, а уверен, что нет.
- Тогда, господа сыщики, принимаем такое решение: поиск диадемы, как ключа, который откроет нам тайну остальных похищенных сокровищ, начинаем со знакомства с потомственной дворянкой Еленой Юрьевной Бояровой, в девичестве Демидовой... А тебе, Саня, предоставляется шикарная возможность припомнить свои прежние журналистские связи и организовать в прессе утечку, касаемую драгоценностей Гохрана. Кое-что по господину Боярову тут у меня найдется. Меркулов хлопнул ладонью по желтому пакету, в каком обычно держат фотографии. - Желательно, чтобы уже завтра заинтересованные лица прочитали суть того, что нам здесь переводил Денис.
- Открываем боевые действия? - ухмыльнулся Турецкий.
- Подталкиваем... Но источник информации не разглашаем.
- "Метрополь" задействуем?
- А как же! Но шейха пока оставляем тоже при себе. В общем, что я тебе объясняю? Ты же сам работал в газете, знаешь, что можно, а что пока не нужно говорить. Так у тебя найдется надежный человек?
- Можешь не сомневаться.
- А я и не сомневаюсь, - улыбнулся и Костя. - Мне важно уже завтра иметь газетный материал.
- Работа над утренними выпусками, Костя, - Турецкий постучал пальцем по своим наручным часам, - уже закончена. Завтрашние газеты развозятся по точкам.
- Вот я и говорю: очень хорошо. Значит, завтра, в это же время кое-кто сможет прочитать свежий материал. Езжай работай, у тебя целая ночь впереди! И возбуждай уголовное дело.
Турецкий лишь покачал головой и с наигранным отчаяньем махнул рукой, вызвав смех всех присутствующих...
В обществе Елену Юрьевну знали как женщину с твердым характером, способную на неординарные поступки, но несколько сумасбродную. Правда, некоторые дамы готовы были окрестить ее даже и сумасшедшей. А то что со сдвигами в голове, так это без всяких сомнений. Если в какой-то степени еще можно было понять ее поступок во время афганской войны, когда она, оставив на попечение матери десятилетнего сына и двухлетнюю дочь, ринулась вслед за мужем в Кабул, в военный госпиталь, то вояж в Чечню, несмотря на строжайший запрет мужа, не лез уж вообще ни в какие ворота. Конечно, только ненормальная способна без всякой нужды так рисковать собой, своей жизнью и нервами близких.
Одна из светских дам, жена крупного финансиста, высоко понимавшая о себе, однажды во время званого ужина попыталась было мягко эдак урезонить госпожу Боярову, но, видно, не учла особенностей характера Елены Юрьевны и в ответ на свое дружески-снисходительное порицание вдруг услышала такое громкое и четкое солдатское напутствие, по сравнению с которым известный посыл на три буквы показался присутствующим при сем жалким детским лепетом.
Оскорбленная до глубины души светская дама попробовала апеллировать к Николаю Андреевичу, но была окончательно шокирована его реакцией - громким и заразительным хохотом.
При том, что Елена Юрьевна была отличным доктором, хирургом, внешность ее поражала той яркой славянской красотой, которую обожали воспевать поэты и романисты теперь уже позапрошлого века. Роскошные светлые волосы, соболиные брови, большие серо-голубые глаза и царственная походка - великая княгиня, да и только!
Помимо собственной профессии, которая у нее занимала практически все основное время, госпожа Боярова имела и маленькое хобби - испытывала слабость к словотворчеству, прекрасно при этом понимая, что никакое издательство по собственной инициативе ее литературными упражнениями не заинтересуется. Скорее, это было нечто напоминающее дневник, зарисовки о тех людях, с которыми пересекались ее пути-дороги. Или, говоря словами старого князя Николая Болконского, напутствие потомкам: "Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу".
Немалое место в ее воспоминаниях занимала военная тематика опять-таки люди, с которыми встречалась, кого оперировала, о ком слышала в Афгане и Чечне. Среди таковых, естественно, особое место занимали "русские волки", молва о которых дошла до ее ушей еще в Афгане, но встретиться с которыми довелось в Чечне.
Она в буквальном смысле вытащила с того света командира группы разведчиков майора Всеволода Голованова - у него было очень тяжелое ранение в живот. Вспоминая афганскую войну, Елена Юрьевна пробовала расспросить выздоравливающего под ее непрестанной опекой майора, но так и не сумела выдавить из него ни героических рассказов о рейдах в горах, про которые сочиняли легенды, ни вообще ничего стоящего внимания. Всеволод отнекивался, морщился, не желая вдаваться в ненужные, по его понятиям, россказни: мол, всякое случалось.
Столь же немногословными оказались и его друзья-разведчики, денно и нощно дежурившие у медсанчасти.
Позже, после Хасавюртовского соглашения, прошел слушок, что "русские волки", за головы которых были обещаны сумасшедшие деньги, собирались пришить генерала-миротворца. Но все это оказалось очередной легендой. Хотя было известно, что "волки" так и не явились получать боевые награды из рук того генерала. И этот случай еще больше пробудил интерес Елены Юрьевны.
Вернувшись в Москву, Боярова сделала попытку отыскать майора и его друзей, но ничего из этого не вышло: словно разведка залегла на дно прочно и надолго.
И вот однажды зайдя с одним знакомым поэтом в Дом литераторов, она увидела Голованова и не поверила своим глазам.
Тут еще требуется короткое объяснение к некоторым поступкам Елены Юрьевны. Имея достаточно средств для широкой и вольготной жизни, она предпочитала оказывать некоторую посильную помощь людям творческого труда писателям, поэтам, художникам. Говоря современным языком, часто спонсировала непризнанные таланты: у одного приобретала картину, другому помогала издать книжечку за свой счет, третьему устраивала хороший ужин в компании таких же голодных приятелей. Особо дорого это ей не стоило, но любое благодеяние, уверена была она, все равно зачтется - не в этой, так в грядущей жизни.