Элинор не собиралась плакать, не хотела. Не планировала, черт возьми! Потому что она сильная. И вообще, у нее еще вся жизнь впереди. Подумаешь, ошиблась, размечталась...
Но в тех, годами лелеянных мечтах Эль была так счастлива, что теперь от этого хотелось кричать и что-нибудь разбить. Да, непременно разбить.
Она же уже все распланировала: выбрала храм, где им с Линденом следует обвенчаться, присмотрела фасон подходящего платья. Это должно было быть сногсшибательное платье. Сногсшибательная свадьба. Сногсшибательная счастливая жизнь!
С ног её действительно сшибло, вот только не счастьем.
Дура!
Элинор не хотела плакать, но в какой-то момент таки почувствовала соленую влагу на своих губах.
Зарычала от злости на саму себя, замотала головой. Но сделалось только хуже: бегущие по лицу капли разлетелись в стороны, в том числе и на ярко-синий подол этого треклятого платья, мгновенно впитавшись в ткань и оставив после себя мокрые пятна-кляксы.
Нужно было покупать пестрое, зло подумала Эль. В горошек!
Шмыгнула носом и спрятала лицо в коленях, обняв ноги ещё крепче.
Сколько она так сидела, Элинор не знала — совершенно потеряла счёт времени и оторвалась от реальности. Поэтому вздрогнула, когда её плеча коснулась чья-то тёплая ладонь.
— Подвинешься?
Услышав этот голос, Эль зажмурилась крепко-крепко, до рези в глазах. Однако Линден так и стоял неподалеку, ожидая её ответа и явно не собираясь уходить. Она не поднимала головы, поэтому не видела его — только чувствовала. А ещё знала: он все равно не уйдёт.
Элинор с шумом втянула в себя влажный воздух оранжереи.
— Дай мне минуту, — попросила хрипло. Поняла, как прозвучал её голос, и откашлялась. — Я сейчас.
— Без проблем, — откликнулся Айрторн и действительно отошел.
А Эль ещё раз вздохнула, подняла голову и принялась вытирать лицо — чем было: сперва собственными руками, а затем уже и без того испорченным слезами подолом платья. К мокрым пятнам добавились разводы от туши — черт ее дернул накрасить сегодня ресницы!
Должно быть, она сейчас и правда представляла собой жалкое зрелище. Но бежать, чтобы Линден не увидел ее распухшего от слез лица, перемазанных тушью щек и покрасневшего кончика носа, было бы глупо. Кто-кто, а он видел ее любой.
Не его вина, что не увидел той, кем она мечтала.
— Я готова, — не оборачиваясь, позвала Эль и, копируя мать, похлопала по валуну рядом с собой.
Айрторн не заставил себя долго ждать: тут же уселся рядом, подобрав под себя ноги. Однако заводить разговор не спешил, просто сидел и молчал. Но от этого становилось хорошо и спокойно — он всегда на нее так действовал.
— Прости меня, — наконец прервал молчание Линден, видимо, устав любоваться фикусами.
Эль горько усмехнулась, дернула плечом.
— За что? За то, что меня не любишь? — Смотрела при этом исключительно на фикусы.
Линден тоже усмехнулся, только вовсе не горько.
— За то, что заранее не предупредил, дурында. — А потом и вовсе притянул её к себе одной рукой, а второй бессовестно взъерошил ей волосы на макушке. — Люблю я тебя, маленькая заноза, ты же знаешь.
— Эй! — Эль дернулась, попыталась вырваться. Но не тут-то было, этот дуралей держал крепко. — Ну ладно... — пропыхтела она, начав отбиваться уже всерьёз.
Он хохотал и уворачивался.
Через минуту засмеялась и Элинор.
— Все? — мягко спросил Линден, все еще ее удерживая.
— Все, — буркнула Эль, силясь выровнять дыхание. Он выпустил тут же. — Придурок, ты вывихнул мне шею! — Она потерла ладонью больное место — кажется, и правда потянула мышцу, идущую от плеча к затылку.
— А ты своими острыми локтями отбила мне ребра, — весело отозвался Айрторн.
Глядите-ка, покалечила, как же.
Эль фыркнула.
— И поделом!
Линден же снова усмехнулся, прищурился, склонив голову набок и теперь глядя на нее в упор.
— За то, что собираюсь жениться?
— За то, что придурок! — рявкнула Эль, воинственно уперев руку в бок.
Он рассмеялся, и Элинор откровенно засмотрелась. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась. Снова обняла свои колени, но уже без прежнего напряжения.
— Какая она? — спросила, когда молчание затянулось.
Айрторн хмыкнул, задумался.
— Сложная, — наконец определился с ответом.
Элинор возмущенно вскинула к нему глаза.
— Ты совсем обнаглел? Я, что ли, простая?
Но Линден и не думал пугаться ее напускного гнева, только скорчил рожицу.
— Ты — понятная, — пояснил, когда она закатила глаза в ответ на его жест. — Для меня — понятная.
— Пф-ф, — из вредности отозвалась Эль.