Вздохнула полной грудью и чуть не закашлялась от непривычно горячего и одновременно влажного воздуха с отчетливым запахом несвежей рыбы и гнилых водорослей. Вот и пригодился длинный рукав — им хотя бы можно было зажать нос и сделать несколько мелких вдохов через ткань, привыкая.
Берег Прима пестрил разноцветными зонтиками торговых палаток, между которыми сновали люди преимущественно в шляпах и в светлой одежде. В толпе суетились торгаши и носильщики. До Эль донесся собачий лай и глухие удары.
Воображение немедленно нарисовало одноглазого пирата в яркой косынке поверх круглой лысой головы, который устроился под одним из цветных зонтов со своим уловом и, сверкая на покупателей золотым зубом, рубил головы рыбам прямо на прилавке…
Узкие деревянные сходни жалобно поскрипывали и прогибались под весом спускающихся. Темная вода между боком судна и пристанью выглядела по-настоящему зловеще из-за качающихся на ее поверхности обрывков водорослей и какого-то мелкого мусора. Поэтому ступала Эль особенно осторожно.
Правда, не очень-то преуспела: кто-то из спускающихся вслед за ней пассажиров то ли подвернул ногу, то ли не рассчитал дистанцию и врезал ей по спине чем-то тяжелым и твердым — должно быть, чемоданом.
Толчок придал ускорения. Эль охнула, понимая, что не может остановиться, и, чтобы не сверзиться вниз, побежала вперед, не иначе как чудом умудрившись обогнуть на узких досках впереди идущих.
— Ишь, какая нетерпеливая! — проводил ее сварливый старческий голос, обладательницу которого Элинор не видела.
Ощущение устойчивых досок пирса под ногами принесло небывалое облегчение. Однако радовалась Эль зря — ей тут же больно зарядили в бок чем-то твердым и угловатым. Ящиком? Она не стала рассматривать и поспешила убраться подальше от основного пассажиропотока.
Солнце продолжало нещадно палить сверху, тяжелая сумка оттягивала плечо. И Элинор вспомнила добрым словом отца и Линдена, в один голос советовавших ей не брать с собой слишком много вещей. Ох и «весело» бы ей было с кучей чемоданов и без помощи.
В своих выводах она убедилась уже через несколько минут, когда над пристанью разнеслось зычное:
— Держите вора!
Как она поняла, сошедшая с судна женщина заплатила какому-то мальчишке-носильщику за помощь с ее багажом, а тот был таков вместе с чужими вещами.
Началась давка. Кто-то сердобольный бросился за воришкой. Другие спешили освободить дорогу. Третьи — поскорее покинуть пирс.
— Вон он!
— Стража-а-а!..
Смотря на всю эту суету, Элинор инстинктивно попятилась к ограждению.
В груди шевельнулся страх — одна, неизвестно где, далеко от дома, без родных и друзей. Но Эль тут же затолкала это чувство поглубже. Не затем она так стремилась к свободе и независимости, чтобы поддаться панике и сбежать, позорно поджав хвост.
Тем не менее, несмотря на логику таких рассуждений, опустевший от пассажиров борт, с которого моряки принялись сгружать какие-то крупные бочки и ящики, притягивал взгляд — последний шанс взбежать по сходням назад, спрятаться в каюте и ждать, пока ее отвезут обратно.
Притягивал настолько, что Элинор упрямо фыркнула и решительно отвернулась.
Не дождутся!
Глава 16
Эль предстояло жить в общежитии для одиноких гильдейцев, а глава местной Гильдии магов должен был отправить кого-то, чтобы встретить ее и проводить до места.
Однако в толпе было невозможно кого-то рассмотреть. Напрасно Элинор попыталась перейти на магическое зрение, чтобы издалека узнать встречающего — от разнообразия людских аур пестрило в глазах. Ауры магов также угадывались то там, то здесь: несколько белых, двое черных. Но и те и другие не похоже чтобы кого-то ждали или искали. Один из белых прокатил увесистый чемодан мимо, едва не проехавшись колесиками прямо по ее ногам…
— Черт-те что, — пробормотала Эль и оставила это неблагодарное занятие. Не бросят же ее на пристани, в самом-то деле?
Поэтому, опустив тяжелую сумку у своих ног прямо на пыльные доски, она присела на корточки рядом и извлекла из кармашка перо и бумагу.
«Я на месте. Все хорошо. Вокруг лето. Люблю вас», — написала коротко и сразу же отправила отцу.
Ответ прилетел прежде, чем она успела убрать перо обратно.
«Развлекайся», — отреагировал лорд Викандер одним единственным словом.
Элинор оценила: ни нотаций, ни предостережений. Отец обещал дать ей свободу и держал слово.