Между тем Тернер собирался ободрить пассажиров. Внешность его этому способствовала. Телосложением он напоминал банковский сейф и выглядел воплощением спокойной уверенности. У Тернера были голубые глаза и добрая, мягкая улыбка, а седеющие волосы – ему было пятьдесят восемь лет – свидетельствовали о мудрости и опыте, да и тот факт, что он служил капитаном в компании “Кунард”, говорил о многом. В соответствии с принятым в компании принципом перевода капитанов с одного корабля на другой, Тернер был назначен командовать “Лузитанией” уже в третий раз, впервые – в военное время.
Тернер сообщил пассажирам, что на следующий день, в пятницу 7 мая, корабль войдет в воды близ южного побережья Ирландии, обозначенные в германских документах как часть “зоны военных действий”. Само по себе это было далеко не новостью. Утром того дня, когда корабль вышел из Нью-Йорка, на страницах нью-йоркских газет, посвященных судоходству, появилось объявление, данное посольством Германии в Вашингтоне. Читателям напоминали о существовании зоны военных действий и предупреждали, что “суда, идущие под флагом Великобритании или ее союзников, могут быть уничтожены” и что люди, путешествующие на таких судах, “действуют на свой страх и риск”{1}. Хотя ни одно судно при этом не упоминалось, многие решили, что речь идет о “Лузитании” – корабле Тернера; по крайней мере, одна крупная газета, “Нью-Йорк уорлд”, даже напечатала объявление рядом с рекламой корабля, которую давал “Кунард”. С тех самых пор пассажиры “Лузитании” по большей части “спали и ели с мыслями о субмаринах”{2}, как выразился Оливер Бернард, театральный художник-постановщик, ехавший в первом классе.
Тернер сообщил собравшимся, что тем вечером корабль получил по радио предупреждение о новых передвижениях субмарин вблизи побережья Ирландии. Он заверил пассажиров в том, что причин для беспокойства нет{3}.
В устах любого другого это могло бы прозвучать безосновательным успокоением, однако Тернер был уверен в своих словах. Он скептически относился к угрозам со стороны Германии, особенно когда дело касалось его корабля, великого трансатлантического лайнера, прозванного “гончей” за скорость, которую он способен был развивать. Начальство в “Кунарде” этот скептицизм разделяло. Нью-йоркский управляющий компании откликнулся на предупреждение Германии официальным заявлением. “Как известно, «Лузитания» – самый надежный из морских кораблей. Никакой субмарине его не догнать. Ни одно германское судно не способно настичь или приблизиться к нему”{4}. Личный опыт Тернера подтверждал это: прежде он, будучи капитаном другого корабля, дважды встречался, как он полагал, с субмаринами и оба раза спокойно уходил от них, скомандовав “полный вперед”{5}.
Тернер ничего не сказал пассажирам об этих инцидентах. На сей раз он постарался заверить их в другом: когда назавтра корабль войдет в зону военных действий, он окажется под надежной защитой Королевского флота Британии.
Пожелав всем доброй ночи, капитан вернулся на мостик. Конкурс талантов продолжался. Несколько пассажиров спали в столовой, полностью одетые, поскольку боялись в случае нападения застрять в своих каютах под палубой. Один особенно нервный путешественник, греческий торговец коврами, надел спасательный жилет и забрался на ночь в спасательную шлюпку. Другому – нью-йоркскому бизнесмену по имени Айзек Леман – спокойствие придавал револьвер, который он всегда держал при себе; этот револьвер очень скоро принесет владельцу своего рода славу и одновременно бесславие.
С погашенными огнями, задраенными иллюминаторами и опущенными шторами огромный лайнер скользил по морской глади то в тумане, то под кружевом звезд. Но даже в темноте, при лунном свете и во мгле, корабль было хорошо видно. В пятницу 7 мая, в час ночи команда направлявшегося в Нью-Йорк судна заметила и тут же узнала – с расстояния в пару миль – проходящую мимо “Лузитанию”. “Виднелись очертания четырех труб, – рассказывал капитан, Томас М. Тейлор. – Это был единственный корабль с четырьмя трубами”{6}. Узнаваемая с первого взгляда, неуязвимая – стальной плавучий городок – “Лузитания” двигалась в ночи, словно огромная черная тень на воде.
Часть первая
“Чертовы мартышки”
“Лузитания”