- Алексей, - произнесла я тоном, который был на порядок спокойнее моих истинных чувств, - тебе нужно следить за этим. Такие вещи здесь являются незаконными. От этого могут пострадать и твой создатель, и Эрик.
- Когда я был с моей человеческой семьей, я мог делать все, что хотел, - сказал Алексей. Его голос ничего не выражал.
- Я был так болен, что мне все прощалось.
Эрика передернуло.
- Это можно понять, - согласилась я.
- Любая семья будет баловать больного ребенка. Но поскольку сейчас ты в порядке и у тебя было достаточно времени, чтобы повзрослеть, я полагаю, ты понимаешь, что делать только то, что тебе хочется, не самый лучший жизненный план. В моей голове пронеслось по меньшей мере двадцать мыслей, которые я могла бы озвучить, но я остановилась именно на этой. И это было правильно. Аппиус Ливиус посмотрел мне прямо в глаза и почти незаметно кивнул.
- Я не выгляжу повзрослевшим, - заметил Алексей. И снова в моей голове было множество вариантов ответа. Мальчик, старый-престарый мальчик, безусловно ожидал моего ответа.
- Не выглядишь, и ужасно жаль, что такое случилось с тобой и твоей семьей. Но -
И тут Алексей прикоснулся к моей руке и показал, что именно случилось с ним и его семьей. Я увидела подвал, царскую семью, доктора, горничную, стоящих перед людьми, пришедшими их убить, я слышала залп и пули настигли цель; или не настигли, так как женщины зашили в одежду драгоценности на случай побега, которому так и не довелось осуществиться. Но драгоценности продлили им жизнь всего на несколько секунд, пока солдаты не добили каждого, кто стонал, кричал или истекал кровью, по отдельности. Его отца, его мать, его сестер, горничную матери, камердинера отца...
И его собаку. А после залпа солдаты ходили вокруг со штыками. Я думала, меня сейчас вырвет. Меня зашатало на стуле и холодная рука Эрика обвилась вокруг меня. Алексей убрал свою руку, и ничто за всю мою жизнь настолько меня не радовало. Ни за что больше не прикоснусь к этому ребенку.
- Видишь, - торжествующе сказал Алексей. Видишь, я волен поступать так, как мне вздумается.
- Нет, - возразила я. И я гордилась тем, что мой голос звучал твердо.
- Не важно, сколько страданий нам причинили, у нас есть обязательства перед другими. Мы не должны быть эгоистами, нужно попытаться жить правильно, чтобы не омрачить жизнь других людей грязью и предательством. Алексей выглядел несогласным.
- И Хозяин говорит то же самое, - пробормотал он.
- Ну примерно то же.
- Хозяин прав, - подтвердила я, хотя эти слова оставили неприятный привкус у меня во рту.
"Хозяин" махнул рукой, подзывая бармена. Фелиция скользнула к столу. Она была высокой и хорошенькой, и настолько вежливой, насколько только может быть вампир. На ее шее было несколько свежих шрамов.
- Что я могу вам предложить? - спросила она.
- Сьюки, принести тебе пива или...?
- Немного чая со льдом было бы очень кстати, Фелиция, - откликнулась я.
- И "Настоящую Кровь" всем остальным? - обратилась она к вампирам.
- Или я могу принести бутылочку Королевской.
Эрик закрыл глаза и Фелиция осознала свой промах.
- Хорошо, - заторопилась она.
- "Настоящей крови" для Эрика, чай для Сьюки.
- Спасибо! - с улыбкой поблагодарила я барменшу. Пэм шагнула к столу. Она была в прозрачном черном костюме, который носила в баре, и я никогда не видела ее настолько близкой к панике.
- Извините, - сказала она, кивая в направлении гостей.
- Эрик, Кэтрин Бордо нанесла нам сегодня визит. Она с Салли и небольшой компанией.
Эрик похоже был готов взорваться.
- Сегодня, - повторил он, и это слово стоило тысячи.
- Очень сожалею, Оцелла, но я вынужден попросить тебя и Алексея венуться в мой кабинет.
Аппиус Ливиус встал, не спрашивая дальнейших объяснений, и Алексей, к моему удивлению последовал за ним, не задавая вопросов. Если бы у Эрика была привычка дышать, можно было сказать, что он вздохнул с облегчением, когда его посетители исчезли из поля зрения. Он произнес несколько слов на каком-то древнем языке, не знаю, на каком именно. Затем у стола очутилась крепкая, привлекательная блондинка лет сорока, за ее спиной стояла еще одна женщина.
- Вы, должно быть, Кэтрин Бордо, - любезно сказала я.
- Я Сьюки Стекхаус, подружка Эрика.
- Привет, милочка. Я Кэтрин, - ответила она.
- Это мой партнер, Салли. С нами несколько друзей, интересующихся моей работой. Я стараюсь в течение года посетить все вампирские заведения, и мы уже несколько месяцев не можем попасть в "Фангтазию". Теперь, когда я обосновалась в Шривпорте, я смогу бывать здесь чаще.
- Мы так рады вашему визиту, - вкрадчиво произнес Эрик. Судя по голосу, он вполне владел собой.
- Салли, всегда рад тебя видеть. Как дела с налогами?
Салли, стройная брюнетка, чьи волосы только начали седеть, рассмеялась.
- Налоги растут, как всегда, - ответила она.
- Вы должны бы это и сами знать, Эрик, вы их платите достаточно.
- Приятно видеть, как наши граждане-вампиры ладят с согражданами-людьми, - искренне сказала Кэтрин, оглядывая бар, где было так мало народу, что можно было считать его почти закрытым. Ее светлые брови на мгновение нахмурились, и это был единственный знак, который госпожа Бордо подала Эрику, давая понять, что она заметила, что его дела приходят в упадок. Пэм сообщила, что их столик готов. Она указала на два стола, которые сдвинули, чтобы вся компания поместилась, уполномоченная по делам вампиров сказала:
- Прошу прощения, Эрик. Мне нужно уделить внимание моим спутникам.
После целого потока взаимных комплиментов и обмена дежурными любезностями, мы наконец-то были предоставлены сами себе, если так можно сказать про людей, сидящих посреди бара. Пэм опять было начала говорить, но Эрик остановил ее, подняв палец. Одной рукой он взял меня за руку, второй подпер свою голову.
- Можешь сказать, что с тобой происходит? - прямо спросила я.
- Это ужасно. Так трудно продолжать верить в нас, не зная, что происходит.
- Оцелле нужно было обсудить со мной кое-какие дела, - сказал Эрик.
- Неприятные дела. И как ты видела, мой "брат" болен.
- Да, он поделился со мной, - согласилась я. Все еще было трудно поверить, в то, что я видела и выстрадала вместе с этим ребенком, когда он поделился со мной воспоминаниями о гибели всех, кто был ему дорог. Русскому царевичу, единственному, кто выжил в кровавой резне, следовало бы пройти курс реабилитации. Они с Дермотом могли бы вместе пойти на групповую терапию.
- Нельзя пройти через подобное, не утратив душевного здоровья, но я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Я знаю, это было настоящим адом для него, но я должна была сказать...
- Ты тоже не хотела все это пережить, - заметил Эрик.
- И ты не одна такая. Это очевидно для нас - для Оцеллы, для меня, для тебя. Но он может делиться своими воспоминаниями и с другими. Они все видят не так конкретно, мне говорили об этом. Никто не захочет такое увидеть. Мы все несем груз собственных плохих воспоминаний. Я боюсь, что он не сможет выжить, даже будучи вампиром.
Он умолк, катая пустую бутылку из-под "Настоящей крови" по столу.
- По-видимому, каждую ночь нужно вдалбливать Алексею простейшие вещи, заставлять его что-то делать. А что-то - не делать. Ты слышала, что он говорил о подростке. Я не хочу вдаваться в подробности. Однако... ты читала последние газеты, шривпортские газеты?
- Ты имеешь в виду, что Алексей совершил эти два убийства? - я уставилась на Эрика, не в силах сдвинуться с места.
- Ножевые ранения, перерезанные глотки? Но он слишком юн и мал для такого.
- Он сумасшедший, - ответил Эрик.
- Оцелла, наконец, рассказал мне, что у Алексея уже были подобные случаи - правда все было не так серьезно. Это заставило его, хоть и очень неохотно, обдумать возможность окончательной смерти Алексея.