Властью своею замкнул Асмодей уста Маахи. И дьявольскими губами прижался к ее девственным ногам, и, не ведая, что с нею, пала Мааха на ложе в сладостных муках.
Утром нашли тело Гаврия. В смущении горевали. Вдова-девственница в трауре, с пеплом на голове прошла по городу, стеная.
Каждую ночь приходил демон Асмодей к Маахе. И незримые ласки его были ужасны. И лицо Маахи изменилось: казалось, что губы ее в крови, а в глазах горит темный огонь.
И боялся за жребий ее отец Асаф и мать Зехора. И стали просить ее выйти замуж, не понимая, что творится с нею, и жалея ее.
В это время умер Неффалим и оставил племяннику своему Вениамину богатое наследство. Пришел Вениамин к Асафу и молил отдать ему Мааху.
И вот снова назначен был брачный пир, и увенчанные цветами сидели гости вокруг печальной Маахи. Отроки пели песни о любви брачной. Тук тельцов и баранов, хмель вина, благоухание мирры и цветов — все туманило головы. Но не пьянил земной пир Маахи, ибо изведала она иные чары, жестокие и сладкие, пред которыми бледнеют человеческие радости.
Наконец, счастливый Вениамин повел невесту в брачные покои. Спешил снять одежды с желанного тела. Но вдруг открылись глаза его и увидел он демона Асмодея, и ужаснулся.
А демон отстранил его от Маахи и не позволил ему коснуться ее.
Тогда закричал Вениамин:
— Я вижу тебя, демон Асмодей. Зачем ты преграждаешь мне путь к невесте моей? Ты ошибся: я не Гаврий. Соперник мой умер. Нет, я — Вениамин благочестивый.
Засмеялся Асмодей и сказал:
— Что ты дашь прекраснейшей Маахе? Твою глупую земную любовь? Но она изведала иную любовь, о которой не смеешь ты мыслить. Или, может быть, ты хочешь спасти ее душу? Но зачем ей вечный покой райских кущ, когда предназначены ей блаженные муки моего ада?
И опять засмеялся Асмодей, и опрокинул на землю благочестивого жениха. И растоптал его.
ХРИСТОФОР[59]
Христофор был великан. На земле не было человека, равного ему по силе. Однажды во время бури ехал он на судне. С большим трудом приблизилось оно к гавани, но ветер гнал корабль в открытое море, и тщетно гребцы старались его направить, куда следует. Тогда Христофор бросился в море и, плывя, повлек корабль на канате. Так он спас судно.
У этого великана и силача было сердце необыкновенной чистоты, хотя он еще не знал тогда истинной веры и бродил, как слепой, во тьме язычества. Чувствуя, что сила его безмерна, Христофор недоумевал, как ему жить. Ему не хотелось, чтобы такая сила пропадала напрасно, а между тем, будучи очень скромным, он сам не решался применить ее к чему-нибудь. Наконец, он после долгих размышлений придумал то, что казалось ему наилучшим в его затруднительном положении.
«Надо послужить, — решил он, — господину, сильнее которого нет никого на земле. Только самый доблестный, самый благородный и самый могущественный достоин воспользоваться услугами такого великана, как я».
Прослышав об одном могущественном царе, который будто бы никого не боялся, Христофор тотчас же отправился в путь, что бы предложить ему себя в качестве слуги. Насколько мне известно, ни блаженный Иаков из Ваража, ни другие, свидетельствовавшие о Христофоре, не называют этого царя по имени. Известно только, что царь этот охотно принял к себе на службу Христофора. Он отвел ему помещение во дворце и давал ему чрезвычайные поручения, а Христофор всегда успешно исполнял их и был рад, что нашел себе достойного господина. Следует обратить внимание на то, что царь этот был уже крещен и верил в Господа нашего Иисуса Христа.
Но вот что случилось однажды.
Странствующий жонглер пришел к царю и предложил ему позабавить придворных разными занятными действиями, а также пением веселых песен. Царь согласился допустить такое представление у себя во дворце, и оно состоялось. Но жонглер, распевая песни, упоминал в них неоднократно о демоне, не подозревая, что это может омрачить и разгневать царя.
Мудрый царь, не желая, однако, смущать собрание, в коем многие еще не были просвещены светом Христовым, не прерывал певца, а старался только незаметно творить крестное знамение каждый раз, когда жонглер произносил нечистое имя.
Но Христофор заметил, что царь делает какие-то знаки и спросил его, что означают эти непонятные для него движения руки.
Царь сказал Христофору:
— Демон или дьявол может причинить зло человеку. Я творю знамение, чтобы защитить себя от нечистой силы.
Христофор сказал:
— Разве дьявол сильнее тебе?
— Разумеется, сильнее, — ответил царь, не подозревая, что Христофор уйдет от него после такого признания.
Но Христофор покинул царя, потому что считал для себя унизительным служить не самому сильному и могущественному.
Христофор решил отыскать дьявола и ему послужить. Ему не пришлось долго его искать. Однажды в лунную ночь, когда Христофор шел по пустыне, он увидел отряд черных всадников, закованных в латы, и вождя их, с крылатым шлемом на голове. У всех всадников были спущены забрала и у вождя тоже.
Черный вождь с крылатым шлемом остановил Христофора и спросил его, куда он идет.
— Я ищу сильнейшего, — сказал Христофор. — Я служил самому могущественному царю, но этот царь, оказывается, боится дьявола. Так вот я теперь ищу самого дьявола, чтобы ему послужить.
— Дьявол — это я, — сказал черный всадник в пернатом шлеме. — Я не откажусь от твоей службы.
— Хорошо, — ответил бесхитростный Христофор. — Я очень рад, что я тебя так скоро нашел, Дьявол. Я послужу тебе, но покажи мне твое лицо. У тебя спущено забрало, а я бы хотел знать, какое лицо у моего хозяина.
— Это уж нехорошее любопытство — засмеялся Дьявол. — Впрочем, я могу сказать тебе прямо: у меня нет лица.
Христофор удивился, что у того, кто сильнее всех, нет вовсе лица, но все-таки продолжал путь, размышляя. В эго время они проезжали мимо креста, на котором распят был мятежный раб. И Христофор заметил, как черные всадники и безликий вождь их далеко объехали крест, как будто страшась его.
— На кресте был распят Галилеянин Иисус, — сказал Дьявол. — Он был сильнее меня. И мне неприятно поэтому смотреть на крест. Но Иисус умер, а я вот, видишь, жив. И ты можешь служить мне, потому что отныне я самый сильный на земле.
Но у Христофора явилось сомнение, не обманывает ли его Дьявол и не жив ли Галилеянин, который сильнее его.
Поэтому Христофор покинул черного всадника и стал искать Иисуса.
Однажды Христофор встретил в пустыне отшельника, которому признался в намерении своем послужить Иисусу. Пустынник сказал:
— Прежде, чем послужить ему, ты должен совершить некий подвиг, чтобы удостоиться встречи с Ним. Ты знаешь, в десяти стадиях отсюда есть бурный поток, и трудно переходить его вброд. Ты поселись на берегу и переноси на своих плечах путников. Ты такой большой, что вода будет тебе не выше пояса.
У Христофора было простое и решительное сердце. Поэтому он сказал:
— Я согласен.
Итак, Христофор поселился на берегу потока. Для другого это была бы нелегкая жизнь, но он не боялся трудов, лишений и непогоды. Он так был нанят мыслями о возможной встрече с Иисусом, что ничто внешнее не смущало его сердца. Однажды он перенес на своих руках сто прокаженных и ему даже в голову не пришло, что он может заразиться и погибнуть. Переносил он на своих сильных руках и дряхлых стариков, которые сердито ворчали при этом, — и малых детей, которые теребили его за бороду, смеясь, — и женщин, которые жеманничали, а иногда капризничали и тайно всегда удивлялись равнодушию Христофора к их прелестям.
Впрочем, одна куртизанка из Александрии отвлекла на час мысли Христофора от желанной встречи. Эта куртизанка — ее звали Ириною — была весьма красива. У нее были длинные волосы, похожие на червонное золото, и глаза зеленые, как южное море, а стройное тело ее было такое нежное, что Христофор со страхом взял ее на руки. Когда она обхватила его красную шею своими белыми, как лилии, руками и прижалась своею юной грудью к его широкой груди, мохнатой, как у сатира, Христофор почувствовал, что он ступает не совсем твердо и что у него является желание поднять эту Ирину выше, до плеч, и прижаться губами к ее горячим ногам. Но головокружение недолго длилось. А когда куртизанка спросила его, шутя, не находит ли он, что она сейчас похожа на Европу, которая, как известно, переплыла море на не совсем обыкновенном быке, и когда она предложила ему осушить ее ноги в его шалаше, на постели, Христофор угрюмо покачал головою и пригрозил, что бросит ее в поток, если она не перестанет болтать.
59
ПБ.
В авторском предисловии к ПБ указано: «Что касается последнего цикла рассказов, то их сюжеты взяты из прославленной книги Иакова из Воража. Первый рассказ служит как бы необходимым введением в эту маленькую тетрадь. В новелле о св. Христофоре автор старался не уклоняться от латинского подлинника и сохранить очаровательную примитивность гениального и простодушного повествователя Золотой Легенды, выдержавшей, как известно, испытания веков».
«Золотая легенда» (Legenda Aurea) — собрание христианских легенд и житий святых, составленный в середине XIII в. доминиканским монахом и церковным деятелем бл. Иаковом Ворагинским (ок. 1228/30-1298), популярнейшая кн. Средневековья.