В конце пути Гарри и Драко принялись переодеваться, а вот Гермиона продолжила читать.
- А ты не будешь надевать мантию? - поинтересовался Драко.
- Смысла нет, - ответила Гермиона. - Как я подозреваю, стоит мне войти в замок, как на мне окажется это платье. А вот что при этом произойдет с мантией, мне не известно. Так что лучше не рисковать одеждой попусту и спокойно вытерпеть эту одноразовую шутку.
Поздним вечером поезд прибыл в Хогсмид. Выйдя из купе и пройдя переполненный коридор, второкурсники вышли на платформу. Там слизеринцев и равенкловцев придержали старосты, призывая не лезть в толчею, и пропустить два других факультета вперед, раз они так рвутся. После этого два факультета, наконец, организованно спустились с платформы и прошли по узкому переходу, ведущему на дорогу. На дороге стояло около ста карет, в которых все школьники, кроме первокурсников, добирались до замка. В кареты были запряжены единороги.
- А раньше они были безлошадными, - удивленно сказал кто-то.
- Разумеется, не были, - послышался голос Пенелопы Кристалл. - Просто раньше запрягали фестралов, которых мало кто видел. Теперь, очевидно, от них отказались.
- Фестралов? Что это за существа?- спросил ещё кто-то.
- Крылатые кони. Подробнее посмотри в библиотеке в разделе о магических существах, - посоветовала староста.
Вскоре все расселись по каретам, и единороги тронулись с места. Катрин при этом решила обсудить с Гермионой её платье, а Гарри вновь погрузился в "Теорию Магической Силы", так что поездка для Драко опять оказалась крайне скучной.
Вереница карет, громыхая и покачиваясь, катила вверх по дороге, и скоро они миновали ворота, по бокам которых возвышались две каменные колонны, увенчанные крылатыми боровами. Кареты въехали на школьную территорию, где сейчас царила кромешная тьма. Между тем, замок "Хогварца", казалось, сам стремительно надвигался на них, грозно нависая над головами: гигантский, угольно-чёрный на фоне тёмного неба массив башен с вкраплениями источающих алмазное сияние окон.
Кареты, лязгнув рессорами, резко остановились у каменного крыльца, ведущего к дубовым дверям парадного входа. Школьники вышли из карет, и гриффиндорцы с хаффлпаффцами быстро составили толпу, поднимавшуюся по каменным ступеням в замок. Вскоре следом за ними отправились слизеринцы и равенкловцы.
По ярко, торжественно освещённому факелами вестибюлю разносилось множественное эхо - школьники, стуча подошвами по выложенному каменными плитами полу, спешили к двойным дверям в правой части вестибюля, которые вели в Большой зал, где должен был состояться парадный ужин в честь начала учебного года.
Множество горящих свечей парили над четырьмя длинными накрытыми столами, отчего золотая посуда и кубки блестели и переливались всеми цветами радуги. А над свечами по всему потолку ярко горели знакомые созвездия. Стоявшие слева от входа столы Гриффиндора и Хаффлаффа быстро заполнялись людьми. Столы Равенкло и Слизерина тоже не отставали.
Но самым примечательным был стол преподавателей. Стоявший ранее точно по центру, сейчас трон директора был сдвинут к светлым факультетам. Преподаватели были столь же явно разбиты на две группы - приверженцы директора, включавшие в себя деканов двух факультетов, и мятежики. Собственно, мятежников среди преподавателей было не много - профессора Снейп, Флитвик и неизвестная женщина, рядом с которой сидел мятежный завхоз. Но пятый персонаж в группе мятежников побивал своей колоритностью даже Локхарта в розовой мантии. Рядом с деканами сидел облаченный в полный доспех последний из Основателей Хогвартса - Салазар Слизерин. Судя по недовольным взглядам директора, он так и не смог придумать весомую причину не допустить в школу Салазара.
Вскоре декан Гриффиндора встала из-за стола и направилась к выходу из зала - встречать первокурсников. Проходя мимо стола Равенкло, она остановилась напротив Гермионы.
- Мисс Грейнджер, если я не ошибаюсь, в письме, пришедшем вам в прошлом году, было написано о подобающей форме одежды. А это что? - возмущенно спросила Минерва Макгонагалл.
- Доспех сидхе Зимы, парадный женский вариант. Все вполне прилично и подходит для церемонии Распределения, - ответил ей Основатель, демонстрируя свой прекрасный слух. - В Уставе явно написано, что требования насчет школьной формы на празднества не распространяются. Что разумно - попробуйте представить себе йольский или мабонский бал в школьных мантиях.
Макгонагалл строго посмотрела на равекловку, но не нашла, что возразить, и удалилась. Вскоре она вернулась с первокурсниками. Принеся из угла зала табуретку с Распределяющей Шляпой, она поставила её перед первокурсниками.
После того, как Мирддин закончил петь, началось само распределение. Ученики один за другим отправлялись за столы своих факультетов. Вот очередная рыжая Уизли попала на Гриффиндор... вот туда же отправился мальчик с фотоаппаратом... А вот дальше к столу Равенкло направилась девочка с грязными, нечёсанными светлыми волосами до пояса, с очень бледными бровями и глазами навыкате, придававшими лицу выражение постоянного удивления. На её шее висело ожерелье из пробок.
- Лавгуд... Этого следовало ожидать, представители этого рода пророков всегда не от мира сего, - послышался голос кого-то из старшекурсников Равенкло.
Пока все смотрели на новую ученицу, место на табурете было занято очередным первокурсником. И тут все пошло не так. Салаар Слизерин, вместе со всеми наблюдавший за Распределением, неожиданно скривился и махнул рукой в сторону первокурсника. Тот сбился с шага и схватился за ворот мантии. Когда ворот разошелся, многие увидели на груди первокурсника ожог в виде креста на цепочке.
- Прийти сюда с крестом на шее... Не удивлюсь, если в Хогвартсе ему будет житься совсем не легко, - заметил Гарри.
Между тем за столом преподавателей назревал скандал.
- Зачем он это сделал? - спросил кто-то из равенкловцев.
- У Салазара Слизерина незадолго до основания Хогвартса христиане сожгли жену и младшего сына, - ответил Гарри. - Можешь себе представить, что он почувствовал, когда этот носитель креста пришел в зал.
- А как же пламязамораживающее заклинание? - громко спросил тот же равенкловец. - Это в учебнике по истории написано. Та же Везучка Венеделин, которая горела на костре сорок семь раз.
- Ты всерьез думаешь, что у осужденных на казнь не отбирали палочку? - спросила Пенелопа.
Но его услышали не только за столом Равенкло. Из-за стола Слизерина поднялся Маркус Флинт и направился к спросившему.
- Везучка Венеделин? Я читал её мемуары, а не только "учебник", - сказал он, подойдя к равенкловцу. - Итак, Венеделин Диадеаре, в замужестве Флинт. Она же Венеделин Карающая. Волшебница из французского рода Диадеаре, плетущих заклинания. Вышла замуж за главу английского рода Флинт, является моим предком. И не только моим.
- Плетущих? - переспросил старшекурсник, пододвигаясь на лавке, чтобы освободить место Флинту.
- У заклинаний высшей магии очень сложные и долгие жесты, - пояснил Флинт. - Плетущие распределяют жесты по двум палочкам, ускоряя применение заклинаний. Таким способом они сравниваются по скорости с великими магами, которые за счет опыта и могущества могут упростить применение заклинания. Так вот, Венеделин приходила в поселения, где недавно сожгли мага, позволяла себя схватить, отдавала прихваченную по случаю палочку, спрятав две свои фактически в самих руках, ждала, пока её затащат на костер и соберутся все желающие посмотреть. А затем она освобождалась и уничтожала всех на площади. Каждый из сорока семи костров Венеделин во Франции и Британии это возмездие за сожженного мага.