- Последние дни ты выглядишь чрезвычайно плохо. Что случилось? - спросила Гермиона.
- Ничего особого, - сказала староста.
- Полный список этого "ничего особого", пожалуйста. Ты уже неделю такая. Создается впечатление, что хронически не высыпаешься, - сказал Гарри.
- Да, - ответила Катрин. - Во-первых, я не высыпаюсь. Кошмары.
- У меня тоже, но я пользуюсь зельем Сна Без Сновидений, - добавил Драко.
- Во-вторых... - Катрин замялась. -- Отсутствие месячных.
Драко явно не понял, о чем говорит кузина, но Гермиона и Гарри кивнули, принимая её слова к сведению. Драко обратил вопросительный взгляд на равенкловца.
- Что ты на меня так смотришь? Книги читать полезно. В данном случае, магловский учебник биологии. Ладно, вернемся к проблемам. А в-третьих, случайно не вспышки боли на уроке заклинаний?
- Именно, - ответила Катрин.
- Я туда уже в одиночку не хожу, только с Риссиусом вместо кресла. Пока его магия перебивает влияние из запретного коридора. Дошло до того, что я пытался поговорить с Хмури и МакГонагалл, но они не согласились убирать эту пакость из Хогвартса и не стали восстанавливать защиту, если она конечно была. Когда я прямо сказал, что ею провоняла половина школы, меня отправили учиться, а не заниматься дурью. Придется выяснять, кто такой Фламель.
- Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? - с надеждой спросила Гермиона. - И если что-то найдете, сразу присылайте мне сову. Я бы с удовольствием осталась, но родители хотят видеть меня дома.
- Я спрошу своих, когда поеду домой. Почему-то мне кажется, что где-то я это имя видел, - сказал Драко.
- Я обращусь к Аиду и Лираэл, когда буду на Серых Пустошах. Если этот предмет достаточно древний - они могут знать.
- Я останусь и попробую еще поискать в библиотеке, - завершила разговор Катрин, и они вместе пошли на обед.
- Кстати, что ты сделала с платьем? - спросила по пути равенкловку староста Слизерина. - И не смотри на меня ошеломленно, об этом вся школа знает.
Действительно, новость о том, что на уроке заклинаний при первом взмахе новой палочкой на Гермионе неожиданно исчезла мантия, и возникло платье из хрусталя, соединенного нитями серебра, уже давно разнеслась по всей школе. Профессора никак не могли понять, что произошло. Платье, бесспорно, не было иллюзией, но и следов трансфигурации на нем тоже не наблюдалось. Весило оно значительно меньше, чем стоило ожидать, исходя из количества хрусталя. Гарри, к которому Гермиона обратилась как к эксперту по сидхе, ответил спокойно, что это бальное платье Зимних, оно, по сути, является чистой магией, которой придали материальность. Поэтому и весит столь мало, и от враждебных заклятий защищает, и изменяет размер по мере роста хозяйки. Милая шутка Асинтель, как он в итоге сказал.
- Спрятала пока в вещах. Не знаю, стоит ли показывать родителям.
***
- Рассказывай, сын. Какова сейчас жизнь в Слизерине? С кем поддерживаешь какие отношения? - Спросил Люциус Малфой, усаживаясь в кресло в гостиной Малфой-манор.
- Жизнь в Слизерине? Нас стабильно обвиняют во всех неприятностях в школе, не считая того, что точно совершено близнецами Уизли. Крестный выгораживает нас как может. Слизеринцы держатся вместе и защищаются, Хаффлпафф и Гриффиндор нападают. Разве что Равенкло похоже постепенно переходит на нашу сторону. А что отношений с другими учениками, то со всеми Слизеринцами я поддерживаю ровные доброжелательные отношения, как и с равенкловцами. А что касается моего ближнего круга общения, то не верю, что ты его еще не выяснил.
- Твоя кузина, Гарри Поттер и маглорожденная Гермиона Грейнджер?
***
Когда каникулы, наконец, начались, Гарри продолжал появляться в библиотеке и искать информацию о Николасе Фламеле. К сожалению, в разделах, посвященных артефактам, пока не удалось ничего отыскать. В спальне он остался в одиночестве, да и в факультетской гостиной было куда меньше народа, чем во время учебы.
Про Рождество Гарри даже не вспомнил, не считая нужным праздновать день, который объявили священным последователи сидхе-шутника, любившего воскрешать маглов. К христианству же он относился неприязненно. Подарков он ни от кого не ждал. Драко и Катрин праздновать тоже не собирались, а Гермиону он о своем отношении к Рождеству уже известил. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у статуи Ровены Равенкло.
Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: "Гарри от Хагрида". Внутри была флейта грубой работы - скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы.
- Интересно, кому же так надо, чтобы я смог пройти мимо цербера... Ты случайно не выяснил? И почему ему еще неизвестно, что усыплять Пушка мне для этого не нужно? Хотя для директора это удобный способ убить меня, если дальше там серьезные ловушки, - сказал он Ириссахсу.
Вторым был довольно объемистый сверток. Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большую коробку с домашними сладостями. К подаркам прилагалась записка с официальными извинениями некоего Артура Уизли за действия его сына. Впрочем, стоило посмотреть на наполнявшую коробку магию, как стало ясно, что сладости пропитаны не сиропом, а зельями, влияющими на разум. Интересно, кто надоумил Уизли прислать ему комплект зелий дружбы, вражды и подчиняющих. Насколько Гарри помнил, семейство Уизли было тесно связано с Дамблдором и Хмури. Похоже, что директор пытается поменять его круг общения, для того, чтобы было проще манипулировать или уничтожить.
Оставался еще один сверток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.
Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Вскоре равенкловец понял, что мантия, как и тот прутик, пропитана магией Лираэл. Похоже, что он держал в руках третий Дар Смерти.
Гарри набросил мантию на плечи и отправился к зеркалу в спальню мальчиков первого курса. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью. Затем он вернулся назад к Риссиусу.
Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками - такого Гарри еще никогда не видел.
"Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.
Пришло время вернуть ее его сыну.
Используй ее с умом.
Желаю тебе очень счастливого Рождества"
Подписи не было. И это наводило на определенные мысли. Одна флейта может быть случайностью, но в паре с мантией... У Суссахесса мантий не было никогда, так что, очевидно, имелся в виду Джеймс Поттер. Учитывая, что мальчик никак не мог помнить, что принадлежало, а что не принадлежало тому, это был беспроигрышный ход для управления бедным сиротой. Флейта позволяет обойти цербера, мантия - следующую опасность, и вот потомок Салазара, стремящийся уничтожить опасный предмет, застревает и гибнет в запретном коридоре, а директор вроде ни при чем. Но Гарри себя бедным сиротой не считал. Так что мантию стоило поскорее вернуть Лираэл. Прихватив "подарочек" Уизли, он вышел из гостиной.
***
У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, - и башни из волшебных хлопушек. К сожалению, съедобность этого великолепия с точки зрения Гарри оставляла желать лучшего. Поэтому он с удовольствием поедал добытое вчера в лесу мясо артлайского кабана. О том, что эта свинка из Темнолесья ростом в четыре метра и относится к категории B в списке опасных магических животных, он даже не задумывался. Для домовых эльфов не составило особого труда поджарить часть мяса с листьями луноцвета и наложить на оставшееся консервирующие чары. Гарри искренне надеялся, что туши ему хватит на месяц-другой. Хлопушка же, которую опробовали за столом Гриффиндора, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей. Надо отметить, что в это Рождество заняты были только три стола из пяти - стол Равенкло, занятый равенкловцами и слизеринцами, стол Гриффиндора, за которым сидели два других факультета, и стол преподавателей. Похоже, что школа раскололась на два лагеря.