— Убери руку, — бархатно и с придыханием прошептал Августино.
Николь нехотя положила правую ладонь на колени мужчины, который тут же подался тазом вверх, аккуратно надавливая на затылок девушки. Как только его разбухшая головка коснулась ее гланд, она дернулась назад из-за спазма в горле, но Августино позволил ей приподняться лишь на несколько жалких миллиметров. В уголках глаз Николь выступили слезы, которые покатились по щекам и смешались со слюной. Вымученный и сдавленный вздох, и мужчина с неожиданным остервенением вжал дергающуюся голову девушки в аккуратно стриженный лобок и через удушающее мгновение милостиво отпустил. Николь закашляла, судорожно вдыхая загустевший от похоти воздух и со свистящим стоном начала утирать ядовитые слезы и липкую слюну с подбородка. Моцарт бесновался, оглушал отрывистыми и резкими возгласами задыхающихся скрипок и мрачного фагота. Николь никогда не понимала любовь некоторых индивидуумов к классической музыке, а теперь все эти драматические переливы будут ассоциироваться с душной машиной. Августино взял Николь за подбородок и повернул раскрасневшееся лицо к себе, проникновенно заглядывая в ее слезящиеся глаза.
— Отдышалась? — вопрос был с тихой угрозой.
— Я не могу больше, — девушка с мольбой посмотрела на мужчину.
Августино с немым укором уставился на Николь, и она устало опустила голову. Спрятав зубы за саднящими губами, девушка притянула к себе руку, но вампир повелительно завел за спину.
— Без рук, золотце, — Августино пропустил шелковистые волосы через пальцы, — давай так. Ты прекратишь дергаться как умирающий тюлень. Расслабишься и дашь мне закончить. Перестань капризничать, от моего члена еще никто не умирал.
После своей тирады мужчина сцапал волосы Николь двумя руками и начал методично с равной амплитудой подмахивать ее головой, словно он держал не живого человека, а баскетбольный мяч. Вздохи Августино стали прерывистыми, а движения более агрессивными. Чтобы хоть как-то ослабить напряжение, девушка вытолкнула изо рта язык, но это было ошибкой — вампир вжал в себя ее мычащий рот, и его головка с влажным звуком вторглась в схваченную судорогой глотку. Августино с рыком зафиксировал голову и несколько раз дернулся под Николь, извергнув проклятое семя. Краешком сознания, Николь насмешливо отметила, что лобок вампира надушен, и это было отчасти возбуждающе. Только после третьего глухого стона, мужчина уронил руки, и девушка с всхрипами унижения и стыда откинулась на спинку сидения. Весь подбородок, шея были в густой и клейкой слюне, которая ниточками тянулась с кончика носа и опухших губ. Николь бесстыдно задрала футболку и вытерлась краем ткани, как полотенцем после умывания.
— Вступительный экзамен ты прошла, — Августино закрыл глаза и застегнул ширинку, — прими мои искренние поздравления.
Глава 4. Восточная Красавица и Белая Роза
Николь задремала. Сквозь сон она слышала, как Августино тихо разговаривает с водителем, который изредка посмеивался над неразборчивыми словами вампира. Если можно было говорить о уюте, то сейчас именно он царил в машине — Николь знала, что в ближайшие часы ей не грозит никакая опасность, и она могла спокойно отключиться от реальности.
— Николь, — Августино коснулся ее плеча, — мы приехали.
Девушка сонно промычала, и перед ней распахнулась дверца. Мягкие и теплые руки коснулись ее лица.
— Какая хорошенькая, — женский голос журчал весенним ручейком, — Августино, стоило предупредить, что вместо мальчика, ты привезешь девочку.
Девушка разлепила глаза и посмотрела на незнакомку — настоящая восточная красавица со смуглой кожей, пухлыми губами и миндалевидными глазами в обрамлении черных густых ресниц. Николь опешила, когда черноокая принцесса из арабских сказок прильнула к ее губам и провела языком по ее зубам.
— Мальчиков не было, — вампир выскочил из машины и хлопнул дверцей, — по каким злачным местам я не ходил, никого интересного не встретил.
— Так даже лучше, — незнакомка помогла Николь выбраться из машины и недоуменно уставилась на запекшуюся кровь на левой руке. Пудровое платье экзотической красотки шло легкими волнами, раскрывая глубокий разрез на бедрах. Она сердито тряхнула густыми волосами и недовольно посмотрела на потягивающегося Августино, — ты ее укусил!