— Ты извращенец, — Николь подавилась собственными слюнями и закашляла.
— Да ты что, — Августино снял с крючка тонкий и длинный прут с серебряной ручкой и с визгом рассек воздух, — тебе повезло, золотце, опробуем новинку, — и строго посмотрел на оцепеневшую девушку, — Говорят ощущения непередаваемые. Чуть сильнее ударишь и можно кожу рассечь. Никаких тебе полумер, только контроль и самодисциплина. Но ты можешь уйти, правда, недалеко.
Он оскалился, обнажая острые клыки, которые смотрелись несуразной накладной бутафорией. Левая рука заныла, паника змеей заползла в легкие, и Николь шагнула к самодовольному мужчине, который с голодом в глазах следил за каждым ее движением. Она скинула платье на серый каменный пол и встала возле крестовины, сцепив зубы.
— Руки, — мужчина застегнул массивные наручники на запястьях, прижав девушку своим телом к холодной металлической уродине. Затем он грубо развел колени Николь в стороны и сел на корточки, щелкая кандалами, — ноги.
— Как громко ты будешь кричать? — Августино насмешливо заглянул в побледневшее лицо, — кляп принести?
— Я не знаю, — зло процедила девушка.
— Обойдемся без него, — мужчина коснулся кончиком языка своего правого клыка, — вдруг ты и кричишь музыкально.
— Ты всегда таким был? — Николь повернула к Августино лицо, — или это вечность тебя испортила?
— Всегда, — шепнул мужчина и улыбнулся, — вечность такому не научит.
Августино отпрянул. Визг кожаного прута, и Николь вскрикивает — ее будто резали на живую. Жалкие надежды, что она молча перенесёт наказание и тем самым унизит вампира, рассыпались прахом. Каждый выверенный удар Августино заставлял девушку визжать и уворачиваться от раскаленной плети, но цепи надежно зафиксировали жертву и вырваться не было никакой возможности. Нежная кожа на бледных ягодицах вздулась розовыми бороздками и кровоподтеками с синяками. Каждый новый удар становился острее и ожесточеннее. Медленно, но верно Августино спускался к бедрам, где кожа была чувствительнее, и Николь оглушала саму себя своими криками и просьбами остановиться.
— Я тебе говорил, — хлыст резанул по тонкой коже ближе к коленям, — никаких откровений в этом доме!
Николь заверещала как подстреленная лисица.
— Никаких вопросов, — прут обрушился на свежий ожог, и девушка зарыдала, громко всхлипывая, — никаких разговоров о своем прошлом или родных.
Сил кричать не было, Николь лишь слабо дергалась в полуобморочном состоянии, повесив голову.
— Ты теперь принадлежишь мне, — Августино последний раз замахнулся и рассек кожу на ягодицах девушки под ее отчаянный вопль.
Мужчина отбросил прут от себя и убрал спутанные волосы со лба, лихорадочно глядя на тонкие струйки крови, стекающие по бедрам тихо стенающей жертвы. Августино провел указательным пальцем по кровоточащей ране и со стоном экстаза слизал алую капельку. Мужчина аккуратно отстегнул дрожащую Николь и опустился вместе с ней на пол, прижимая ее голову к груди.
— Тише, золотце, — он как завороженный смотрел на исполосованный зад девушки, — я рядом.
От халата Августино пахло сладкой кедровой смолой и пряным базиликом, который напоминал ей о лете за городом. Николь тихо подвывала в подмышку мужчины каждый раз, когда он ласково поглаживал ее по спине, вызывая дрожь страха перед ним и… густого желания. С ней было что-то не так — где-то в мозгу спряталась опухоль, которая искажала злость и обиду, боль и унижение в нездоровое влечение к жестокому уроду.
Послышался сочувствующий скулеж, и влажный теплый язык коснулся плеча Николь. Девушка дернулась в объятиях Августино, который в ответ крепче прижал к себе, целуя во взмокший висок.
— Я рядом, — бархатно шепнул мужчина, — не бойся Арни, он не кусается.
Николь пискнула что-то нечленораздельное, когда на ее горящий и ноющий зад навалилось горячее тело. Крепкие руки схватили девушку за тазовые кости и яростным толчком овладели ее безвольным телом, глухо зарычав в ухо. Арни истерично дергался над ней, крепко вдавливая гладковыбритый лобок в ягодицы Николь, и горячий пот разъедал свежие ссадины на коже. Девушка сдавленно простонала в пахучий халат Августино от болезненной судороги истомы, которая предательски расцвела внизу живота, и обмякла в руках вампира. Арни с воем выскочил из утробы Николь и окропил голую поясницу густой и обжигающей спермой. Юноша с хриплым стоном упал рядом с Николь и Августино, который протянул к его шее руку и одним движением расстегнул пряжку на ошейнике. Кожаная полоска с металлическим кольцом полетела в сторону. Юноша завел руку за спину и со стоном облегчения и с влажным звуком извлек свой хвост.