— Я к нему привык, — Арни повертел перед собой яйцевидную металлическую пробку и перевел хитрый взгляд на Августино, — я был хорошим кобельком?
— Вполне, — мужчина аккуратно переложил судорожно вздыхающую Николь со своих колен на пол кверху задом и встал, поправляя мокрый от девичьих слез халат, — как тебе наша гостья?
Арни ласково убрал влажные локоны с лица Николь и заглянул в ее помутневшие глаза:
— Милая, — юноша с восхищением цокнул, — порка в первый же день! У тебя талант, милочка, выводить Августино из себя.
— Я ничего не делала, — пробубнила Николь и отвернулась от рыжего извращенца, — это он психованный.
— Ого,— юноша перевел взгляд на мужчину и засмеялся, — у нее есть силы говорить.
— И дерзить, — вампир скривил губы, — ничему не учится.
Николь с кряхтением поднялась на трясущиеся ноги и исподлобья посмотрела на удивленного Августино:
— Я могу идти?
— Можешь, — мужчина благосклонно кивнул.
Девушка обиженно вытерла щеку и поплелась к выходу, еле волоча ноги. Чувствуя на своей спине липкие потеки чужого семени и сальные взгляды вампира и его фамильяра, девушка хрипло хохотнула — каким же странным способом она зарабатывает себе очки на вечную жизнь, но это было не хуже ежедневных трясок в метро в шесть часов в давке с вонючими и немытыми людьми.
У лестницы Николь остановилась и кинула быстрый взгляд на дверь, за которой послышалось приглушенное шуршание, которое резко оборвалось. Она взялась за высокие перила и пожевала в нерешительности губы:
— И кого же ты там прячешь? — она сморщила свой покрасневший носик и начала подниматься, — не мое дело. Пусть хоть сам Иисус там сидит, я не суну туда носа.
Глава 7. Урок второй. Вампиры не кусают мертвецов
Николь не держала зла на Августино, несмотря на то, что ее зад опух и горел как запеченная тыква в деревенской печи. Девушка старалась не подниматься с кровати и все время лежала на животе, оголив пятую точку с багровыми полосами и засохшей кровью. Вампир преподал ей отличный урок — доходчиво объяснил, что здесь нет друзей и сочувствующих. Все друг другу враги, которые готовы при любом удобном случае подставить своего ближнего, чтобы выслужиться перед Августино.
— Николь, — в комнату зашла Самида. Лживая стерва тупила взгляд и держала в руках какую-то стеклянную баночку с желтоватым жиром, — позволь обработать твои раны.
— Нет, — девушка лежала лицом в подушку и почти задыхалась.
Возможно ли самоубиться таким глупым и нелепым способом? Николь подумала, что самое время узнать возможности ее силы воли.
— Мазь облегчит боль, — фамильярка сделала маленький шажочек к кровати, — поверь мне на слово.
— Спасибо, не надо, — Николь не доверяла Старшей. Она могла подсыпать в мазь жгучего перца или морской соли, — уходи.
— Не обижайся на меня, — Старшая была невероятно докучливой особой, — у меня никогда не было секретов от Августино.
— Уходи! — девушка нервно подскочила и с воем рухнула обратно на матрас — батистовое одеяло было для Николь как крупнозернистая наждачка. Она проскулила в подушку, — Самида, оставь меня. Я не обижаюсь, честно-честно.
— Августино сказал, — Самида упрямо открыла баночку, — что если ты откажешься, то придет Арни и вылижет тебе зад.
— И как мне это поможет? — девушка приподняла голову и скривилась.
— Никак, — Старшая кротко улыбнулась.
— Веди Арни, — девушка прошипела злобной гадюкой, — я не против его языка.
Самида стушевалась и удивленно вскинула черненные брови — она не ожидала подобного ответа от измученной жертвы Августино. Николь уяснила еще кое-что для себя — нельзя вестись на манипуляции вампира.
— Но… — в глазах Самиды промелькнула тень.
— Я все сказала, — Николь упала обратно на подушку и закрыла глаза.
Фамильярка со скрипом закрутила крышку и бесшумно выскользнула из комнаты, оставляя после себя приторный запах майской розы и пачули. Через долгих пять минут к Николь заглянул Арни, и в щеголеватом насмешливом юнце нельзя было узнать пыхчащего идиота в ошейнике. Его волосы были прилизаны по ровному пробору, а обтягивающие брючки и приталенная белая рубашка выгодно подчеркивала его стройную фигуру.
— Ну, здравствуй, — юноша оскалился и начал закатывать рукава, — давно у нас не было такой своевольной крошки, как ты. В тебе и правда есть потенциал.