— Какой ты заботливый, — она поелозила под вампиром, желая скинуть его с себя.
— Хорошая ночь, — Августино беспечно вздернул голову к черному небу в россыпи ярких звезд, — надо почаще выходить из дома.
Николь неожиданно громко и горько разрыдалась под мужчиной. Ей было тоскливо в обществе вампира вдали от друзей и родных. Она боялась завтрашнего дня, от которого ей нигде не спрятаться и не скрыться. Неизвестность и перспектива быть обескровленной упырями не воодушевляла от слова совсем.
— Николь, — Августино сгреб девушку в объятия и прижался губами к виску, — никто не говорил, что будет легко. Это твое испытание, ты заглядываешь в бездну внутри себя и учишься с ней жить, чтобы в будущем не совершать роковых ошибок. Я понимаю, тебе страшно и одиноко, но вечность из этого и состоит. Ни друзей, ни любви, ни близких. И нужна смелость, чтобы пройти этот путь и узреть в конце истину, для чего мы здесь.
— Чтобы страдать, — промычала девушка в грудь вампира.
— Разве тебе сейчас плохо? — мужчина вздохнул, — или ты страдала, когда кричала мое имя за столом?
— Так, — Николь неуклюже выбралась из рук удивленного вампира и встала, угрюмо глядя на него, — это жестоко, Августино, пробивать меня сейчас на эмоции и привязанность к тебе. Не хочу слышать от тебя такие лживые и подлые слова. Я натура нежная и влюбчивая, но ты это и так знаешь. Поэтому сними с себя маску романтичного рыцаря и прекрати мне пудрить мозги.
— У меня тоже есть слабости, — мужчина встал и положил холодные руки на пылающие огнем щеки Николь, — я ведь умел раньше любить, нежно и самозабвенно.
— Отвали, — девушка подхватила подол платья и потрусила к дому с тихими возмущениями, — любить он умел! — Николь оглянулась на мрачного мужчину и злобно ощерилась, — и кто выпорет тебя за такие откровения? Кто накажет тебя за слова, которые делают больно другим?
— Никто, — Августино пожал плечами и сунул руки в карманы, — лишь Господь Бог, но он пока не торопится с наказанием.
— Вот ты кем себя возомнил, — Николь склонила голову, — Господом Богом над нами?
— А разве это не так? — мужчина насмешливо вскинул бровь, — я благосклонно позволяю сейчас бросаться в меня оскорблениями, а мог свернуть шею. От моей доброты к тебе зависит твоя никчемная жизнь, Николь. Только благодаря мне ты дышишь. Мне действительно стало тебя жаль, когда ты валялась без сознания на полу в окружение дебилов, которые едва сдерживались, чтобы не вгрызться в твое горло. Из всего этого сброда только Амедей и я умеем контролировать свои пороки.
— Как мило! — девушка всплеснула руками, — и вот кому я буду отсасывать и подставлять зад?
— Я жалею, — он шагнул к Николь, — что вступился за тебя. Меня не должно было быть на Собрании Высших, я в жизни не участвовал в этом цирке! Я заскочил в Совет только, чтобы напомнить, что я еще жив, именно в тот момент, когда тебя волокли два урода, связанную и накачанную наркотой. У тебя слюни до пола тянулись! Ты понимаешь, что я мог приехать на день позже, или, наоборот, раньше? И ты бы истекла кровью в руках Амедея, который почему-то тоже тебя пожалел, когда ты сунула свой любопытный носик в чужое дело.
— Я хотела вернуть твоему другу бумажник! — девушка недовольно скривилась
— Почему, — он схватил ее за горловину платья, — бессмертные и жестокие уроды тебя пожалели, Николь? Что в тебе такого особенного, что я, не раздумывая, взял на себя обязательства перед другими Высшими? И почему я сейчас распинаюсь перед тобой, когда мог неплохо тобой пообедать? А? Что с тобой не так?
— Наверное, — девушка сверкнула глазами и съехидничала, — вы, как в тупых женских романчиках про вампиров, влюбились в меня с первого взгляда! А я должна томно вздыхать и обязательно страдать муками выбора — жгучий и властный брюнет или загадочный и отстраненный блондин? Ну, я даже не знаю, кого сделать своим избранником и с кем жить долго и счастливо!
— Что ты несешь? — прорычал Августино ей в лицо.
— Да я без понятия, — Николь дернулась, — почему ты пожалел меня! И лучше бы я сдохла от клыков Амедея, чем потом давилась твоим членом в машине! Ты-то сам хоть раз в жизни запихивал в рот такую дубинку?
— Нет, золотце — мужчина прищурился и приблизил лицо к Николь, — я предпочитаю запихивать свою дубинку в чужие рты, слушать сдавленные всхлипы и чувствовать на головке спазмы истерзанной глотки. Непередаваемые ощущения.
Николь заскрипела зубами и зло впилась в ехидные губы, судорожно расстегивая непослушную ширинку Августино. Она юркнула замерзшей рукой в брюки мужчины и с тихим стоном обхватила его член за основание, слегка сдавливая его пальцами. Николь требовательно повалила Августино на траву, задрала неудобную юбку и оседлала охнувшего мужчину, впустив его в себя до самых яичек. Вожделение отодвинуло на задний план тупую боль внизу живота, и подчинило Николь, которая со звериной страстью овладела вампиром. Девушка запрокинула голову, не желая смотреть на Августино, который вцепился в ее бедра, и самозабвенно отдалась бушующему потоку черного желания. Николь была буквально заполнена естеством вампира, и это ноющее ощущение растягивающихся внутренних мышц подхлестывало ее резко подниматься и вжиматься в пах мужчину. Яростный крик истеричного оргазма Николь спугнул в траве полевку, которая с писком умчалась прочь.