Девушка сплюнула слюну и вышла из ванной комнаты. Увы, Самида не приготовила ей платья, вероятно, решив, что загубленную душечку не спасти, и она больше никогда не проснется. Николь уверенно вышла в темный коридор и прислушалась к приглушенным стонам, которыми дышал несуразный дом. Голая она выскользнула в темный коридор, бесшумно спустилась по лестнице, прошлась как ночная кошка по мягкому ковру в гостиной и притаилась у дверей, которые вели в столовую.
Ужин “команды Августино” был в самом разгаре — Самида лежала на столе, широко раздвинув ноги и прижимая к груди подол платья нежного кремового цвета. Рыжая голова Арни была прижата к лобку бесстыдницы, которая громко стонала и темными глазами смотрела на Августино, наслаждающегося криками фамильярки и медленно цедившего кровь. Вампир сидел, вальяжно расставив ноги и привалившись к высокой спинке стула. Никто не заметил бледную Николь, которая внимательно следила за слюнявым Арни, который делал что-то не так. Самида стонала просто прекрасно, это была услада для ушей. Ее напряженный изгиб спины, сжатые пальчики на аккуратных ступнях завораживали, но Николь видела тень ускользающего наслаждения в фамильярке, прозрачную как наледь на весеннем ручье, который схватился морозной ночью хрустальной корочкой. Льдинки возбуждения срывались в поток слюней и яростного вылизывания и таяли в нем без следа.
— Лижешь как собака, — процедила Николь.
Августино от неожиданности поперхнулся, окропив белую рубашку кровью и разочарованно с толикой омерзения осмотрел пятна на груди, а затем перевел взгляд, полный ненависти, на девушку.
— Почему ты голая?
Арни приподнял голову, Самида повернула удивленное лицо и тихо выдохнула:
— Николь…
— Я хочу попробовать, — девушка ясными глазами посмотрела на запыханную фамильярку, — Арни все никак не отойдет от хвоста в заднице и путает вагину женщины с щелью суки.
— Ты не ответила на мой вопрос, — Августино вскинул бровь, — неприлично заявляться на светский ужин голой.
Николь медленно прошлепала босыми ногами по паркету к тяжелым шторам. Она просунула руку за ткань и резко дернула на себя легкий тюль, который с треском и позвякиванием металлических застёжек упал на пол. Девушка подхватила воздушную тряпку и ловко перекрутила ее вокруг себя, закинув мягкие складки на левое плечо.
— Кажется, я готова к ужину, — Николь сделал грациозный реверанс и посмотрела на злющего Августино через пушистые ресницы, — вы позволите присоединиться к вашему обществу?
— Прошу, — вампир вскинул руку в сторону удивленной Самиды и вновь сделал глоток крови.
Арни пересел на стул рядом со своим хозяином и вытер рот салфеткой, растерянно глядя на Николь, которая наклонилась к Самиде.
— Твои стоны меня пробудили от кошмара, — она коснулась пальчиками бархатной щеки и ласково поцеловала колено, — ты бы видела себя, ты такая красивая!
Фамильярка широко распахнула глаза от изумления и покраснела. Николь опустилась на стул и нежно прильнула губами к тонкой белесой полосочке шрама на бедре ближе к ягодицам — след незаслуженной ненависти и ярости. И позор Николь, которая не совладала с бушующими лживыми эмоциями. Кожа Самиды пахла гиацинтами и терпкими маслами, и этот аромат кружил голову девушки, которая покрывала дорожкой невесомых поцелуев шелковистую вульву, запятнанную слюной Арни.
Николь мягко прошлась влажным языком по лепесткам интимного цветка, скользнула чуть дальше и обхватила губами напряженный клитор, легко его посасывая. Самида тихо охнула и откинула голову назад, когда девушка прижала мягкий язык к горошине и с нажимом провела упругим кончиком вверх. Девушка обвела темное колечко тугих мышц между ягодицами и с бесстыдной негой впилась в малые губы, едва заметно втягивая в себя налитую кровью точку женского начала, которое веками игнорировали и стыдились. Самида выдыхала горячие стоны и крепко сжимала подол платья, едва заметно вздрагивая от каждого движения Николь, которая медленно наращивала темп и давление языка. Когда фамильярка судорожно вздохнула, девушка раскрыла губы и остервенело въелась в промежность любовницы, энергично протягивая язык между складками. Она больше не церемонясь со своим блюдом -- излишняя нежность и неуверенность загасит яркий огонь страсти.
— Без рук, Арни, — послышался строгий голос Августино, но этот нахальный и надменный вампир не смог оборвать звенящую нить вспыхивающего экстаза, который прострелил изгибающееся тело Самиды.