— Драгош, — девушка с угрозой посмотрела на испуганного бугая, — давай тогда ты! Разрешаю во все щели и без церемоний!
Она бесстыдно потерла лобок через ткань тонкого платья и застонала. В голове было пусто, только тупое вожделение, превращающее девушку в чокнутую окровавленную нимфоманку.
— А давайте, — Николь начала скидывать пальто, — втроем повеселимся.
— Как же я тебя ненавижу, — Августино кинулся к Николь и заломил ее руки, уворачиваясь от жадных и мерзотных поцелуев обезумевшей вампирши, — ты мне всю жизнь испортила.
Драгош подхватил пальто и с отвращением порылся в кармане. С тихим вскриком ужаса он выбросил откусанный член и засеменил к машине, прижимая в растерянности чужую одежду к груди.
— Августино, — Николь протяжно застонала, когда он потащил ее к авто, — ненаглядный мой, неужели ты меня в машине решил отодрать?
— Да я к тебе пальцем после такого не притронусь, — мужчина со злобой затолкал девушку в салон авто, а сам сел на переднее сидение, рядом с молчаливым Драгошом, который не знал куда деть мягкое и влажное от крови пальто. Вампир выхватил тряпку из рук водителя и с остервенением кинул в фамильярку, тянущуюся к нему с жаркими объятиями, — сука отвратительная!
— Такого еще не было, — бугай завел машину, — я спать не смогу!
— Драгош! — Николь привалилась к водительскому сидению и обняла вздрогнувшего мужчину за шею, — я умею быть ласковой, тебе понравится.
— А, ну, села! — Августино зашипел на девушку, скаля клыки, — и заткнулась!
Николь вжалась с писком в кожаные сидения и под пристальным взглядом своего хозяина задрала юбку и юркнула рукой в кружевные трусики.
— Салон придется отмывать, — Драгош сжал руль, — знал бы, полиэтиленовую пленку захватил.
Николь отозвалась тихим стоном, и Августино загнанно взглянул в каменное лицо водителя.
— Не смотри на меня так, — бугай зло уставился на дорогу, — это ты виноват, ты ее превратил в непонятно что.
— Я не виноват, — вампир покачал головой, — мои фамильяры послушные и покладистые. Милые котятки, а эта дрянь как бойцовская псина.
Стоны Николь участились. Она запрокинула голову, задыхаясь от болезненного оргазма и разрыдалась от счастья — подобного экстаза сытости и сексуального удовлетворения она еще не испытывала.
— Но зато на твоей цепи, — Драгош осуждающе вздохнул, — в следующий раз, Августино, не развращай милых и стыдливых девочек.
— Нет, — Николь было даже лень убрать руку из трусов, — развращай, нам нравятся плохие вампиры.
— Замолчи! — мужчина обиженно посмотрел на девушку, — как ты посмела сравнить меня с этим уродом в спортивках с тремя полосками?
— Ну, — Николь размяла шею, — хочешь, сравню с Амедеем? Я же не виновата, что вы похожи, ваши тени на запах одинаковые, просто у тебя он сильнее, а у кастрированного мной чуть слабее. Так что, это не Лоренцо меня наградил страстью к твоей крови, я, оказывается, любительница вампирятины и жестокости. Унижений и оскорблений.
— Как же больно на тебя смотреть! — вампир покачал головой.
— Я чую твой стояк, — Николь хохотнула, глядя в лицо оскорбленного мужчины.
— Я ожидал и надеялся, — вампир отвернулся от фамильярки и посмотрел на дорогу бездумными глазами, — она парнишку в туалете съест. Красивенького и молодого! А тут ни рожи, ни кожи, так еще и маньяк!
— Такие у меня пристрастия, — Николь соизволила одернуть платье и свести колени вместе, — что поделать, — она хитро улыбнулась, — кстати,не так уж просто член откусывать, с твоим бы пришлось повозиться.
Августино со злобой обернулся к девушке и зарычал:
— Это все твоя поганая кровь в тебе говорит, — он ткнул в нее пальцем, — поколения черни и уродов! И вот, собственно, результат!
— И чего ты ко мне прицепился, — Николь повалилась на сидения ничком, — сам влез в ритуал, никто тебя не заставлял. И не просил о помощи.
— Я же не знал, — Августино скривил лицо в презрении, — что ты настолько отбитая на голову.
— Я могу быть такой, — Николь внимательно и открыто посмотрела на вампира, — какой ты захочешь. Ты определись с желаниями, а я как послушная рабыня выполню все твои хотелки. Моя ночь свободы окончилась и я вся твоя.
— Я бы его тоже убил, — Драгош зло процедил, — и член отрезал. Это была честная жертва. Все не против кушать мраморную говядину, а вот от погани все воротят носы, потому что считают себя особенными и благородных кровей. Скидывают грязную работу на чужие плечи и выделываются друг перед другом, хотя сами ни разу могилу не копали.