Я спустился по лестнице за Дрю, не зная точно зачем, но у меня было такое чувство, что мне хотелось, чтобы она ушла.
Я хотел засунуть в нее свой член, хотя какая-то часть меня спорила с этим, хоть и понимал, что ей этого от меня не нужно было.
Хотя мой член не перестал от этого ее хотеть. А мои ноги все также неслись за ней, хотя я не понимал, член или интуиция заставляла меня не отпускать ее. Конечно же, интуиция редко проявляла себя в сердечных делах, но ее было легче и проще объяснить.
Я догнал Дрю у двери бара.
Руками я обхватил ее за талию, повернул к себе лицом и прижал ее спиной к двери. Она уставилась на меня, в ее голубых глазах читались грусть, злоба, шок и... в них пылала такая же страсть, что и во мне.
И я поцеловал ее.
Это был не жесткий и требовательный поцелуй, но и не медленный и слащавый. Я поцеловал ее так, будто она принадлежала мне, будто у меня было все время мира, чтобы ее целовать, будто бы я провел уже тысячи дней и ночей, целуя ее так, держа за талию, прижимая ее и прижимаясь к ней.
Боже, какая она была мягкая.
Податливая.
Ее груди были такими тугими округлостями, которые плотно прижимались к моей грудной клетке, ее губы были такими теплыми и влажными. Она была идеальной. Она просто идеально подходила. На мгновение мы замерли в полном недоумении, а затем над ней одержала верх какая-то другая ее сторона, та, которая отчаянно хотела целоваться, также как и я. Ее рот приоткрылся, и ее губы припали к моим губам, пробуя, смакуя, оставляя влажный след на влажных губах. Затем мой язык прошелся по ее губам, а она приоткрыла рот, позволяя моему языку проникнуть вглубь. И наши языки сплелись. Я крепче прижал ее к себе и понимал, что она никоим образом не могла не заметить твердый стержень моей эрекции между нами. Я распробовал ее язычок и почувствовал, как она застонала, услышал и распробовал ее стон. Господи, этот стон. От которого кровь закипела в моих жилах.
И заставила мой и без того возбужденный член пульсировать еще сильнее.
Когда мы целовались, ее руки проследовали вверх: одной рукой она гладила мой бицепс, проводя пальцами по наколке, а другой ‒ зарылась в мои волосы над ухом и нежно ласкала область вокруг него... и, боже, какие это были прикосновения ‒ нежные, легкие, ее пальцы едва касались моего уха... что было такого в ее ласках, что сводило меня с ума? Я становился безумным, в моей груди все пело, а сердце выскакивало, член пульсировал, а из горла вырвался дикий рык, когда я схватил ее, обхватил ладонями ее круглые и аппетитные ягодицы, приподнял и крепко прижал к себе, а передний шов моих штанов уперся в ее киску. Я рывком прижал ее к двери, и, спасибо богу, она была закрыта, иначе мы бы вывалились на улицу.
Затем поцелуй превратился в безумный.
Словно она умирала от голода. Словно поцелуй мог насытить что-то глубоко внутри нее, словно ее никогда так не целовали. Что, скорее всего, было шуткой, поскольку как мог мужчина, который обладал такой женщиной, как она, сдерживать себя и не пуститься во все тяжкие? Я словно озверел, мое влечение стало неистовым, оно требовало, чтобы я разорвал ее одежду и взял ее с такой силой, что она потеряла бы рассудок, затрахал бы ее до бесчувствия, сделал своей, оставил бы свою отметку на ее бледно-кремовой коже. Я не мог остановиться. Я был ненасытным, диким и полным желания. Мои пальцы впились в ее ягодицы, а наши языки сплелись в неистовом танце, в то время как мои бедра оказались прямо у ее киски. Она стонала, задыхалась у моего рта, ахала во время поцелуя, издавала протяжные звуки у моих губ.
Я повернулся на месте, сделал три шага вперед и положил ее на стол, отшвырнув стулья в сторону и не отрывая губ от ее рта. Она обвила ногами мою талию, удерживая на месте плотно прижатым к ее киске, которая таилась под джинсовой тканью. Но это не остановило меня, я терся о нее и двигал бедрами, словно уже трахал ее, словно чувствовал, какая тугая, горячая и мокрая была под тканью ее киска. Еще чуть-чуть этой прелюдии, и так и будет. Я уже был тверд, что мог бы спокойно забивать гвозди, и так как я терся о нее, то совсем скоро мог кончить в штаны словно гребанный подросток, но к чертям собачьим, мне было на это плевать. Мне нужна была она, мне хотелось большего, и я не мог остановиться. И даже не пытался.
Она была трезвой и не останавливала меня.
Черт возьми, она умоляла о большем. Дрю сводила с ума мои губы своими, целуя меня так же яростно, как я целовал ее.
Я должен был трахнуть эту женщину.
Мои руки взяли верх над разумом и начали действовать самостоятельно.
Мои руки оставили ее попку и скользнули на бедра, одновременно поднимая вверх ее хлопковый свитер, открывая взору ее живот, а следом поднимая и спортивный бюстгальтер. Я прервал поцелуй и скользнул губами по ее телу, задел языком пупок, после чего поцеловал живот прямо там, где был пояс ее джинсов, а затем вновь вернулся к грудной клетке. Коснулся губами ее ребер, сразу под резинкой ее спортивного лифчика.