‒ Так, а это уже полная лажа, ‒ ответил я. Я схватил ее за коленки и повернул к себе лицом. ‒ Не в тебе дело. Он ‒ лживый изменник. Сто процентов вина на нем. Даже если у вас были проблемы, например, если не все было великолепно и секс не всегда был на высоте, или что бы там он не получал от тебя... это не дает ему право трахаться на стороне.
‒ К этому я и веду. Секс был хорош. Мы оба кончали. По крайней мере, он кончал каждый раз. Я не всегда, но он всегда достигал оргазма. Он получал это от меня, но все равно изменил мне, и один Бог только знает, с кем он только не спал, пока мы были вместе. Я имею в виду, должны быть и другие за четыре года, пока бы встречались.
Я немного потерял рассудок, думая о том, что руки этого неблагодарного мудака касались этой богини. У него во власти было это красивое и сексуальное тело в любое время, когда он мог его пожелать... Я не мог себе представить, чтобы она легла спать, не удовлетворенная оргазмами настолько, что ее глаза бы слипались, а на следующий день она не смогла бы ходить. Я мог представить, что сделал бы все что угодно, лишь бы угодить ей. Боже, я только лишь один раз довел ее до оргазма, и она на полпути к нему запаниковала, но знал, что наблюдать за тем, как она кончит, будет каждый раз истинной наградой. Довести ее до оргазма, почувствовать, как она переступит эту грань, смотреть, как на ее лице отражаются волны удовольствия, чувствовать, как ее невероятное тело дрожит и вибрирует, как она потеет под моими руками, как ее киска ощущается под моими губами, как ее внутренние мускулы будут сжимать мои пальцы... Господи, она сжимала их так сильно. Я мог лишь представить, какое ощущение это будет, когда в ее киске окажется мой член.
Этот мудак был ее не достоин.
Он не заслуживал, к чертям собачьим, даже жить, если обладал такой женщиной, имел возможность сделать ее своей навечно... и просто просрал свой шанс.
Из-за его поступка пострадал весь мужской род.
Безусловно, я был игроком. Я трахался со многими женщинами и делал это регулярно. В сексе были и трио, и квартеты, и две девушки за ночь, но в разное время. Максимальное количество женщин за одну ночь, но не в кровати в одно и то же время, достигало четырех человек. Боже, и я едва мог двигаться на следующий день, но это того стоило. Но я никогда и никому не давал обещаний. Я всегда честно высказывался, как обстояли дела. Всегда ясно давал понять, что это просто секс, и потом девушка двигалась своей дорогой. Никаких объятий, задушевных бесед после секса, никакого второго акта. Я лишь однажды нарушил это правило ради одной единственной женщины. Ей было за тридцать, и она научила меня парочке трюков в постели; честно говоря, секс был настолько хорош, что я пожелал пойти на второй заезд, а она была готова уйти после первого раунда.
Но Дрю?
Я не был с ней ни разу, а уже хотел третьего раза и четвертого.
И этот тупой ублюдок отказался от такого?
Дрю взглянула на меня, и я понял, что отвлекся, размышляя.
‒ Что это за выражение у тебя на лице?
Я покачал головой.
‒ Ты наверняка не захочешь этого знать.
Она допила пиво и посмотрела на меня.
‒ Не говори мне того, чего я не хочу знать.
Я допил пиво и отодвинул в сторону стакан. Коснулся руками ее коленок и немного придвинулся ближе.
‒ Ладно, слушай. Я всегда считал, что ни одна девушка не достойна того, чтобы я провел с ней больше одной ночи. Это правда. Но ты? Дрю, окажись ты в моей постели, я никогда бы тебя не отпустил.
Я поднялся с табурета и приблизился к ней, заглянул в глаза, чтобы она смогла прочесть в моем взгляде, что я говорил правду.
‒ Секс был бы не просто довольно-таки хорошим. Он был бы самым лучшим для нас обоих, и так было бы каждый раз. Я бы заставил тебя кончить так мощно и столько гребанных раз, что ты умоляла бы меня остановиться, чтобы ты могла перевести дыхание. Я бы трахал твою тугую, мокрую и сладкую киску каждую ночь и каждый день так сильно и так долго, что ты бы ходила в раскоряку. И не имело бы значения, сколько бы мы трахались, поскольку я бы никогда не насытился тобой, Дрю. И я чертовски уверен, что и мысли у меня не возникло бы на счет других баб, если бы у меня была ты. Дерьмо, я лишь чуть попробовал твою киску и уже не могу ни о чем другом думать.
Она моргнула, но все также продолжала смотреть на меня, ее глаза округлились, дыхание было сбивчивым, а ладони сжались в кулаки на коленях. Ее губы были приоткрыты, но она ничего не говорила.
Я обхватил руками ее шею и наклонился, коснувшись ее губ своими губами.
‒ Вот о чем я думал.
‒ Ох, ‒ выдохнула она.
Мои губы ласкали ее уста, не то чтобы целуя, а больше дразня девушку обещанием поцелуя.
‒ Именно, ‒ прошептал я, ‒ ох.