‒ Бакс, дружище. Послушай, ‒ я усмехнулся, пряча раздражение, ‒ если ты хлопнешь бутылку виски, то у тебя ничего не будет ни с одной из них, ни с обеими, как бы хороши они ни были, поскольку у тебя будут шальная голова и пьяный член. Так что я, как старший брат, делаю тебе одолжение. Будь умнее, ладно?
Бакстер дотянулся резвее, чем я мог ожидать в его пьяном состоянии и вырвал у меня бутылку.
‒ У меня... не бывает... пьяного члена... брат, ‒ он одарил меня тяжелым взглядом, высунул язык и опустошил бутылку в полдюжины глотков. ‒ Я бы поделился, но нечем.
Он все еще стоял в позе капитана Моргана с одним коленом наверху и ногой на столе, так что я толкнул его отчасти рефлекторно, реагируя на его выходку, отчасти потому что был зол на него. Он начал заваливаться назад, размахивая руками с бутылкой в них, как мельница, а затем прежде, чем упасть навзничь, схватил меня за рубашку и потянул за собой. Он сильно ударился, а я упал на него сверху и услышал звук бьющегося стекла. Бакс перекатился, сбрасывая меня, и я почувствовал что-то острое в районе ребер, я оказался на спине, с выбитым из легких воздухом, ребра вспыхнули огнем и болью, люди кричали, Бакс ругался.
Я сел, зажав рану рукой, и она тут же окрасилась красным. Поднял рубашку, проверяя порез; не особо глубокий, может понадобиться пара швов, но не более. Ничего ужасного. Я схватил горсть салфеток и приложил их к ране, прижимая так сильно, как только мог, а затем обернулся, чтобы проверить Бакса.
Черт.
ЧЕРТ.
У него дела шли куда худе, зазубренный кусок битой бутылки вошел глубоко в мясо в верхней части бедра. На дюйм, если не больше. Я знал основы первой помощи и помнил, что нужно наложить что-то давящее и зафиксировать подручными средствами, а еще не пытаться извлекать то, что нанесло рану.
‒ Не двигайся, Бакс, ‒ сказал я, стараясь чтобы мой голос звучал спокойно, ‒ нам нужно оставить его там на пару минут, ладно, брат? Я знаю, что это больно, но так надо.
‒ Зачем? ‒ он говорил сквозь стиснутые зубы и смотрел на меня. ‒ Чертовски больно. Убери это.
‒ Не могу, пока нет, ‒ сказал я. ‒ Если его извлечь, можно нанести больший вред. И он довольно высоко, возможно рядом артерия. Если мы потянем и повредим артерию, ты истечешь кровью раньше, чем мы, нахрен, сможем хоть что-то сделать.
Он лежал на спине, пытаясь сесть и осмотреться, руки парили над бедром, будто борясь с желанием просто взять и вырвать осколок.
‒ Черт, мужик.
‒ Прости, Бакс, мне не стоило тебя толкать.
‒ Да неужели, придурок.
Кровь, боль в его глазах, напряжение, чувство вины... вернули меня в воспоминания.
‒ МЕДИК! ‒ выкрикнул я, моментально забыв, что нахожусь на Аляске, а не на миссии.
Я услышал волнение вокруг себя и посмотрел наверх, чтобы увидеть, как кто-то пробирается сквозь толпу.
‒ Пропустите. Я медик, ‒ услышал я женский голос с резкими нотками человека, который привык, что ему подчиняются. ‒ Ну-ка ЖИВО свалили с дороги, уроды!
Люди были растолканы по сторонам и женщина, пройдя сквозь созданный ею проход, опустилась на колени перед Баксом. Я отошел в сторону, давая ей больше пространства, и она быстро провела осмотр.
‒ Оу, не так уж и плохо. Не фонтан, конечно, но с тобой все будет хорошо. Просто замри, хорошо?
‒ Да я-то замер! ‒ проскулил Бакс. ‒ Это ты тут двигаешься.
Она взглянула на меня.
‒ Зафиксируй его ногу для меня.
‒ Да, мэм, ‒ сказал я, потому что у нее был властный голос, а я солдат, обученный подчиняться подобному. Я схватил бедро Бакса возле паха и у колена и прижал его к полу. ‒ Что теперь?
‒ А теперь я выдерну это и надеюсь, он ударит тебя вместо меня, ‒ сказала она с кривой усмешкой, выбившей воздух из моих легких.
Черт, умереть не встать, эта девочка была великолепна. Немного низковата, но чертовски фигуристая. Светлые волосы были туго заплетены сзади, а хвостик свисал через плечо, яркие зеленые глаза цвета травы с бликами летнего солнца на ней, и ухмылка, черт, эта ухмылка. Односторонняя, милая, уверенная, сексуальная, приоткрывающая белые зубы, а чувственные губы накрашены алой помадой. Эта ухмылка выбила из-под меня почву.
И она справлялась со всем с легкостью человека, видевшего вещи намного, намного более ужасные.
‒ А ему не навредит, если ты это выдернешь?
Она покачала головой и коса соскользнула с ее плеча.
‒ Да нет. Не в этом месте. Угрозы для бедренной нет. Там только мышцы и кровь. С ним все будет в порядке. Будет очень больно, когда я извлеку стекло, но серьезного ущерба это не нанесет. В этом вся разница, ‒ она взглянула на Бакса. ‒ Тебе нужен ремень, чтобы закусить, большой парень? Или ты умеешь терпеть боль? ‒ я понимал, что она его специально задирает.