— Нет, я не хочу, — возражает она. Но Кейт не двигается, её глаза сосредоточены на моём неприкрытом члене. — Предпочту…
Я поглаживаю свою длину, показывая ей отличное шоу.
— Ну же, иди сюда и оберни свой сладкий ротик вокруг меня, поглощая каждый дюйм, пока я не наполню его спермой.
— О боже, ты такой грубый, — снова её слова меня завели. Её рука больше не прикрывала рот, она покоилась на груди.
— Нет, милая, вот это грубо, — я метнулся к ней. Стоя позади неё, я нагнул её над столом и опёрся ладонями по обе стороны от Кэтрин. Она сейчас молчит, и всё, что я слышу, — её дыхание.
Я задираю над её попкой милую, кокетливую юбку белого свадебного цвета, чистую как свежевыпавший снег.
Я умираю, как хочу поместить свой член в неё.
Мне хочется отшлёпать её за то, что она умничает.
Так я и делаю. Замахиваюсь рукой и отпускаю сильный шлепок, красный отпечаток от моей ладони красуется на её попке.
Она возмущённо оглядывается через плечо. Но не убегает, а просто продолжает лежать на столе.
— Ты только что меня шлёпнул?
Я усмехаюсь:
— И это ещё только начало, но об этом потом.
— Женщинам что, нравится это дерьмо?
— Ты сейчас лежишь на столе своего отца, Принцесса, — резюмирую я, поглаживая место удара. — Ты тут одна с истекающей соками киской, так и скажи мне.
— Это не значит, что я на всё согласна, — но она всё ещё на месте, когда я стягиваю её трусики и бросаю их на пол.
— Как скажешь, сладенькая, — говорю я. — Вспомни, как ты кончала на мой язык.
— Колтер, — протестует она, но затем я раздвигаю её дольки, и её киска оказывается напротив моего рта. Я облизываю каждый дюйм её сладких губок, кружа снова и снова над её клитором, пока она, пригвождённая к столу, стоит без движения. Больше нет сопротивления, только стон:
— Колтер. Ох, Колтер.
Она снова и снова проговаривает моё имя, и это сводит меня с ума. Я продолжаю мучить её, но она делает меня чертовски помешанным. Втягиваю клитор в рот, а пальцы ввожу в её щёлку, в то время как она продолжает выкрикивать моё имя и от удовольствия выгибать тело. Она кричит его так, словно это единственное слово, которое она только знает во всём английском. Я запускаю язык в её сладкий вход.
— Колтер, — стонет она. — Не останавливайся. Я собираюсь… Я собираюсь…О мой Бог, Колтер! — вскрикивает она, кончая мне на язык, её соки покрывают моё лицо.
Я не собираюсь давать ей время на восстановление. Встаю и иду к моей одежде, достаю презерватив из своего бумажника и раскатываю его по своему члену по пути к ней.
Её лицо горит.
— Это было… — начинает она.
— Мне не нужны сейчас разговоры, — рычу. — Я твёрд как скала, и мне необходимо оказаться внутри тебя.
— Колтер, я… — она что-то говорит, но я не буду выслушивать это дерьмо. Эта девушка достаточно меня испытывала.
— Прекрати эту болтовню. С меня уже достаточно. Я так долго мечтал тебя трахнуть.
Лицо Кэтрин снова краснеет.
— Ты мечтал обо мне?
— Нон-блядь-стоп, — я скольжу по ней руками, моя грудь прижата к её спине, мой твёрдый член упирается в её нежную плоть, затем опускаюсь к груди и передвигаю руки к её бёдрам. Юбка платья собралась на её талии, она стонет и ещё сильней надавливает на мой член. — Ты ведь тоже обо мне думаешь. Скажи, что делаешь это.
— Да, — отвечает она так тихо, что я еле могу её расслышать.
— Разведи свои ножки, — командую я. Больше не хочу всех этих игр. Я нажимаю кончиком члена на её вход. — Скажи мне снова. Ты думала о последнем разе, когда я тебя трахал?
— Да, — шепчет она.
Я толкаюсь в неё нежно, несмотря на то, что она нагнута над столом своего отца, а её соки стекают по ногам, поэтому скользнуть в неё не составило никакого труда. Она чертовски тугая, и немного удивляет, что Кейт смогла меня принять. Но она это сделала, её уступчивость помогает мне скользнуть глубже. Она толкает свои бёдра мне навстречу и сладко стонет.
Я медленно в неё вхожу, мои руки лежат на её бёдрах.
— Ты мечтала обо мне в то время, когда касалась себя?
— Да, — говорит она тихо. — Да. Да.
— Коснись себя сейчас, — командую я, и она повинуется, касаясь своего клитора пальчиками. Поднимаю одну руку и тяну за лямку её платья, та не поддаётся, поэтому я разрываю ткань и пробираюсь под чашку её лифчика. — Ты кончала, мечтая обо мне внутри себя?
Она снова стонет и интенсивней ласкает себя. Её киска такая влажная, что я не могу остановиться и трахаю её жёстче и сильнее.
Её рука скользит по столу, смахивая в разные стороны важные документы, над которыми так усердно работал её отец. Представляю выражение его лица, если бы он увидел свою дочь в этот момент.
— Ты думала о моём члене, пронзающем эту тугую маленькую киску снова и снова?
— Да, — Кейт судорожно двигает рукой по своей влажности, и киска начинает сильнее сжиматься, я знаю, что она уже близко. — Блядь. Колтер… Да.
— Ты хотела этот твёрдый член внутри себя, — говорю я, сильнее сжимая её бёдра. Я уже близко. — Ты очень хотела этот чёртов член, хотела почувствовать мою сперму. Скажи это.
— Да, да, — стонет она.
— Повтори.
— Ох, Боже, — стонет она. Кейт снова шевелит рукой, задевая что-то на столе, и это что-то падает с глухим стуком на пол, но меня это не волнует. — Я собираюсь…
— Чёрт, Кейт, я тоже уже близко, — говорю я до того, как кончаю, погрузив свой член одним толчком в неё, впиваюсь в её бёдра и ещё раз толкаюсь. Её стон слышится на весь дом, и, когда она кончает, её мышцы сжимаются вокруг моего члена, выжимая из него каждую унцию спермы.
Я тяжело дышу, мои пальцы всё ещё впиваются в её плоть, проходит какое-то время, прежде чем я могу нормально мыслить. Когда выхожу из неё, стягиваю презерватив и ищу мусорное ведро, куда бы смог его выкинуть.
— Не смей, — шипит она на меня.
— Что?
— Просто не оставляй его где-то здесь, — говорит она, оглядываясь вокруг. — Дерьмо. Думаю, мы это сломали.
Она поправляет своё платье и приседает на корточки, подбирает лоток для писчей бумаги, очевидно, треснувший вдоль края.
Я хватаю бумагу со стола и заворачиваю туда презерватив, затем кладу его в джинсы.
— Много оргазмов всё-таки помогают справиться с твоей напряжённостью.
Она складывает все разбросанные бумаги на столе, пока я натягиваю на себя рубашку поло.
— Это то, что ты пытаешься сделать? — спрашивает она, возвращая лоток для бумаги на место, и ищет клей. — Думаю, было очаровательно, что ты добился своего и трахнул меня, но это ещё не делает из тебя Прекрасного Принца.
— А ты в этом сценарии Золушка? — парирую я. — Потому как сомневаюсь, что Золушка была сукой, — она поднимает книгу и бросает в меня, и та задевает мою руку. — Тебе что, двенадцать?
— Ты назвал меня сукой, — говорит она, а её глаза искрятся злостью. — Чего ты, чёрт возьми, ожидал?
— Я не называл тебя сукой, — возвращаю книгу на её место на столе. — Я сказал, что не припоминаю, чтобы Золушка являлась таковой.
— Подразумевая меня.
— Ничего не подразумевая, — говорю я. — Нечистая совесть?
— Ты самый раздражающий человек, которого я только встречала, — её попка прижата к столу, и я становлюсь перед ней. — Ненавижу тебя, — у неё самый трахабельный ротик, который я только видел.
— Взаимно, — отвечаю ей, прежде чем мой рот опускается на её, подминая под себя её губы.
ГЛАВА 14.
КЭТРИН
Колтер и я трахаемся. Я имею виду, очевидно, не в этот самый момент. Но мы трахаемся. Ну, так, в основном. Это вроде нашего статуса. Если бы мне пришлось объявить об этом на весь мир, то это звучало бы как «всё сложно». Хотя лучше «чертовски сложно». Должен быть такой статус, и теперь я даже думаю об этом.
Как будто мой мозг не может переварить информацию. Он словно переключил во моём теле что-то, превращая меня в самый большой стереотип: напряжённая девственница, потерявшая свою V-карту, становится за одну ночь секс-одержимой маньячкой.