Прощались долго. Прощались нежно. Прощались страстно.
— Всего на неделю, — ласково шептал он. — Любимая, всего на семь дней, а может и на три, если раньше управлюсь. Я постараюсь, я позвоню.
— Милый, пожалуйста, звони часто, каждый день звони, — просила Валерия, глотая соленые слезы.
— Каждый день? — пугался он. — Так редко? Я не выдержу. Минимум три раза в день буду звонить.
И снова прощались.
Прощались. Прощались… Про все на свете забыв. Первым опомнился Эркан.
— Черт! — крикнул он, глянув на часы. — Я опаздываю! Даже не успеваю тебя проводить! Как нехорошо получилось!
— Милый, не волнуйся, доберусь сама, — успокоила его Валерия.
— Да? Тогда давай быстрей одеваться. Хоть на такси тебя посажу.
Простились прямо на дороге. Он нежно целовал ее в губы. Таксист их не торопил.
— Милый, позвонишь?
— Много, много буду звонить. Как только прилетишь, сразу позвоню. И потом еще, и еще. Я люблю тебя, люблю!
— Правда?
— Всю жизнь буду любить!
И снова прощались. Слишком долго, Валерия за малым не опоздала. Второпях сдав вещи в багаж, сломя голову помчалась на досмотр. Она уже вошла в салон самолета, уже уселась в свое кресло, когда стюардесса вдруг подошла к ней и вежливо спросила:
— Не могли бы вы проследовать за мной?
— А что случилось? — насторожилась Валерия.
— Сейчас узнаете.
У дверей ее ждала охрана аэропорта и люди в штатском. На Валерию вежливо надели наручники.
— В чем дело? По какому праву? — оскорбленно закричала она.
— Весьма сожалеем, но в вашем багаже найдена бомба, — учтиво объяснили ей и поинтересовались: — Вы сами упаковывали вещи?
— Бомба?!! — обмерла Валерия и с негодованием затараторила: — Какая бомба? Багаж упаковывал мой жених! Никакой бомбы там быть не может!
— Может, — спокойно ответили ей. — Сейчас убедитесь сами.
Глава 5
Инцидент удалось замять.
Валерия, можно сказать, вышла сухой из воды. В основном стараниями директора школы. Он был случившимся сражен и примчался мгновенно, как только узнал о ЧП. С ним прибыли юристы (изрядная толпа) и кипа документов, доказывающих прилежность и добропорядочность Валерии. Директор имел обширные связи, которыми тут же и воспользовался, чтобы смыть со своей знаменитой школы грязное пятно. Слыханное ли дело: его бывшая курсантка — террористка!
Впрочем, тут же выяснилось, что она всего лишь несчастная доверчивая жертва известного террориста Эркана Эрдогана, который оказался не турком, а курдом. Спасло Валерию то, что он действовал по своей старой и хорошо известной спецслужбам схеме: пользуясь неотразимой внешностью, он подыскивал глупышек, которые (чаще невольно) и выполняли его преступные замыслы.
Короче, то, что для Валерии было любовью и безграничным счастьем, для Эркана являлось всего лишь хладнокровной подготовкой к операции. Два месяца нежнейших отношений, пылких признаний и клятв — это все для того, чтобы иметь возможность упаковать самодельную бомбу в чемодан Валерии.
Это был крах! Крах всем мечтам и надеждам!
Естественно, ни о каком Дорофе не могло быть и речи. Валерия показала себя как легкомысленная, доверчивая особа, напрочь лишенная интуиции и бдительности. Свойства, мягко говоря, лишние для телохранителя.
Скандал замяли, но директор школы вынужден был написать отказ личному представителю господина Дорофа. В качестве мотива он, не поминая Эркана, выдвинул недостаточную подготовку своей курсантки.
«Вследствие низкого профессионального уровня, школа не может дать свои рекомендации,» — заключил он свое послание мистеру Кляйсту.
Валерии директор выразил сочувствие. Это единственное, что он мог для нее сделать.
Мечта всей жизни — высокий сильный уверенный в себе брюнет нанес коварный удар. Он уничтожил Валерию.
В Москву она летела с неприметным щуплым голубоглазым белокожим блондином среднего роста, жутко неуверенным в себе, застенчивым и смешливым.
— Моя фамилия Французский, — с виноватым смешком представился он. — Анатолий Французский. Можно, просто Толя.
Валерия поняла, что ей никуда от блондина не деться.
Поняла и решила с собой бороться, а потому сердито отвернулась, но он не отставал. И вскоре Валерия поведала ему о своих приключениях. Он сочувствовал и вздыхал, а когда она пожаловалась, что два года усерднейших занятий пошли псу под хвост, то испуганно схватился за голову. Когда же он узнал какого места и жалования лишилась Валерия, то едва не прослезился. Расстроился сильно, так долго и искренне переживал, что в конце концов Валерия не выдержала и его пожалела.