Выбрать главу

Если его рассказ о подкупе сотрудников контрольной лаборатории не выдумка, то это означает, что отработана система финансирования специальных выплат. Наличными и без фиксации в документах. И уже не важно, участвуют в этом какие-нибудь марсиане, или нет. Важно, что в такой системе могут быть бреши. Я не могу себе отказать в милой слабости – воспользоваться обнаруженными точками уязвимости.

– Очень занятно, – подбодрил я его. – Но не слишком убедительно. Особенно, про марсиан с восьминуклеоидными ДНК. Получается, что они приземлились на территории одного из заводов концерна. Ночью, пока никто не видит. А на рассвете пробрались в кабинет мистера Неготтари. И рассказали ему, как организовать синтез пластофагов. И до сих пор живут бедняги, в одном из складских помещений, страдая от отсутствия кондиционеров.

– Не смешно. А во-вторых, почему марсиане? Мы не знаем откуда.

– Это я просто так. Марсиане, юпитеряне, плутоняне – называйте – как хотите. Мне слово «инопланетянин» не нравится.

По реакции Гуся было понятно, что и он согласен называть их марсианами.

– Зря вы иронизируете. Не на территории завода они приземлились. Не считайте себя сверхпроницательным, а остальных – дураками. Приземлились они в Южной Америке. Там, откуда та странная женщина, что живёт на Вилле. Она имела контакт с ними, и по всей видимости, является посредником между этими – как ты сказал – марсианами – и людьми. Ты слышал, что она разговаривает на каком-то странном свистящем языке? Мы всё перебрали. От пинахана до чиротеков. Полного совпадения нет.

– Что такое пинахан и чиротек?

– Пинахан – это одно из племён, живущее в Амазонии. Говорят на языке свистов. Никто, кроме них, этот язык, кстати, освоить не в состоянии. За много поколений у них произошли столь сильные изменения в голосовых связках, что обычный человек повторить их звуки не может. Но язык очень беден, примитивная грамматика. Черотекская языковая группа – это языки племён центральной Америки. Включают в себе множество свистящих звуков, но наряду с обычной фонетикой. Конкорда говорит на языке, близком к одному из черотекских языков. Я могу рассказать ещё много интересного, но не сейчас. Когда мы начнём работать вместе, я сведу вас с людьми, которые знают более моего.

– Вы на Андаманских островах когда-нибудь были?

– Где? – удивился Гусь, пытаясь понять связь Андаманских островов со своим рассказом.

– На одном из Андаманских островов живёт такой народ – сентинельцы. Малюсенький народец, всего несколько сот человек, знаменитых лишь тем, что они не уже много веков не хотят идти на контакты с окружающим их миром. Просто убивают тех, кто пытается высадиться на их остров. Убивают самыми примитивными копьями и стрелами, ибо иного эти дикари не знают. Но учёные очень любопытны, и обладают тем, что выходит за рамки воображения дикарей. Так что лет сто назад учёные похитили с острова одного дикаря. Привезли его в Индию – в ближайший город – чтобы изучить добычу и обогатить науку новыми знаниями. Не получилось. Дикарь умер. От инфекции. Никто специально его никакими болезнями не заражал. Просто те микробы, которые живут в наших телах, которые мы свободно и безболезненно переносим, оказались смертельными для тех, кто веками жил в глубокой изоляции. Микробиологическая флора замкнутого на острове поселения за эти века настолько разошлась с микробиологической флорой окружающего мира, что стали несовместимыми. Ныне на остров людям высаживаться запрещено, пространство вокруг острова объявлено закрытой зоной, которую охраняет катер индийских военно-морских сил. Учёным разрешают использовать только дистанционные методы наблюдения. Специалисты бояться, что попадание наших микробов на остров убьёт оставшихся синтенельцев. И это на одной планете, и те и другие – классические Хомо Сапиенс. Надеюсь, всё понятно? Или напомнить, что случилось с марсианами в романе Герберта Уэллса?

Гусь долго смотрел на меня. Возможно, пытался вспомнить этот роман. Скорее всего, он его не читал и не знает, что ещё сто лет назад Уэллс понял, что земные бактерии способны убить любого чужака. Это люди могут рассуждать о гуманизме, а в мире бактерий безотказно работает основной принцип природы – убей чужака, или он убьёт тебя.

– Ваш скептицизм – показной. И вы не ощущаете нависшей над вами угрозы. И у вас нет много выхода, как начать сотрудничать с нами, – медленно, отчётливо выговаривая каждое слово, сказал он.

– Я всегда найду выход. Например, пойти к мистеру Неготтари и рассказать ему о нашей беседе. Я догадываюсь, он – скорее всего – предложить мне подыграть вам. Почему бы мне так не сделать?