– Не держи меня за дурака, потаскуха. В одиночку мне не справиться с целой армией.
Она не отступала.
– Ты не будешь воевать один, Лоример. Я и Черная Герран будем драться вместе с тобой так же, как и другие.
Его руки дрожали от желания схватить и сжать ее горло.
– Черная Герран – предательница, ну а ты не станешь воевать ни за кого, кроме самой себя. И не веришь ни во что, кроме своего умения убивать и порабощать.
Она подняла руку в знак предупреждения, между пальцев заструился черный туман.
– Придержи язык, вампир. Ты ведь нежить, а я некромантка. Для тебя это добром не закончится.
Улыбнувшись, он размял когтистые пальцы.
– Ты считаешь себя хозяйкой жизни и смерти, но я сотни лет хожу по лезвию этого ножа. Если думаешь, что способна вырвать мою душу из этого созданного из плоти и костей дома, тогда ты ошибаешься, и очень сильно.
Глаза Мейвен сузились, на мгновение показалось, что сейчас она с наслаждением бросит вампиру вызов, но, глубоко вздохнув, она опустила руку.
– Все мы только выиграем от крушения Империи света, и всем придется многое потерять, если она расползется по всему Эссорану. Их вера не допускает никакого снисхождения для таких, как мы, и вообще не милосердна ни к одной расе, кроме людей. Кто из оставшихся теперь может противостоять им? Южные полисы и города побережья грызутся между собой, да и варварские племена постоянно воюют одно с другим – когда не дерутся с орками.
Лорд зашипел от злости.
– Прекращай укутывать свою речь покровами обмана. Ну, так что ты выигрываешь?
Она долгую минуту молчала.
– Я заключила соглашение с Черной Герран. Ей известно, где найти моих брата с сестрой. А взамен я должна помочь сокрушить армию, которую Империя света пошлет на нас этой весной.
– Правда наконец сорвалась с твоего языка, – сказал он. – Для меня твоя одержимость значения не имеет. А помимо ведения войны за твои интересы ты способна предложить еще что-нибудь, чтобы я не вырвал тебе сердце?
Она нервно сглотнула и посмотрела ему в глаза.
– Если ты согласишься защищать Тарнбрук для Черной Герран, я поклянусь на крови, что, как только мы победим, помогу тебе и остаткам твоих людей возвратить Придел теней.
Это заставило вампира задуматься. Колдовство Мейвен грозное, вне всяких сомнений.
– Поможешь? Тьфу! Когда мы победим, ты поклянешься служить моим людям и мне до тех пор, пока Придел теней не освободится от Империи света.
Она ни секунды не колебалась.
– Принимаю твои условия.
Он содрогнулся. Это было… так на нее не похоже. Где же торг и перевранные слова, где борьба за позицию и преимущество?
Лоример заметил, что веки Эстевана дрогнули, а глаза приоткрылись. Слуга очнулся и уже какое-то время слушал.
– Милорд, – прохрипел он. – Я советую отказаться. Этой гнусной твари нельзя доверять.
Лоример усмехнулся.
– Я и не забывал о ее натуре. Тем не менее мне нужна ее помощь, чтобы вернуть моим людям дом и свободу. – Подняв руку, он прорезал острым когтем ладонь, так что образовалась длинная глубокая царапина. Протянул руку к Мейвен. – Поклянись на крови, сейчас же.
Мейвен пристально посмотрела ему в глаза, а потом достала из-за пояса нож и полоснула лезвием по своей ладони.
– Раны и исцеление ничто для тебя – руки режут одни идиоты.
Он схватил ее руку, и кровь смешалась. Трепет черной магии коснулся обоих. Клятва скреплена. Со вздохом разочарования Эстеван прикрыл глаза.
– Что ж, – сказала она, нагибаясь и вытирая окровавленную руку о драный подлатник солдата армии Света, – теперь лучше отправь Эстевана куда-нибудь, где он сможет восстановиться. Нам с тобой нужно поскорее завербовать остальных, кто еще жив.
И она протянула лорду полученный от Черной Герран список имен.
Лоример издал низкий злобный смешок.
– Ну, теперь начнется веселье.
Глава 4
Лоример и Мейвен притаились в тени дверного проема через дорогу и сквозь окно развалюхи, которую местные жители называли таверной, наблюдали за начавшейся внутри дракой. Много лет назад какой-то заблудший имперец вырезал на входной двери эмблему Светлейшей в виде солнца с лучами, теперь вся она была испещрена непристойными надписями. Из-за двери таверны вывалился старый пьянчуга, и эмблема распалась надвое.
Рыжий с проседью старикан, осыпаемый градом обломков, с бранью шлепнулся на темную и грязную улицу, увлекая за собой двух крепких деревенских мальчишек. Старик был высок и широкоплеч, с испещренными следами боев руками, но всклокоченные волосы с проседью и торчащий живот свидетельствовали о том, что его лучшие бойцовские времена давно миновали. И туники, и чулки на всех троих драчунах были разодраны и залиты кровью и пивом.