С огромной радостью убегают многие «русские» в Канаду и с восторгом пишут об истиной демократии, которую они получили на канадской не исторической родине. Как ни прарадоксально, но в Израиле сейчас идет обратный процесс: люди реэмигрируют куда угодно, лишь бы не терпеть больше издевательств. Страна для многих евреев превращается в гето, которое по жестокости не уступает фашистским застенкам.
Израильская «свобода и демократия»
Сегодня гром взрывов заглушает в Израиле тихий голос любого социального протеста. Но война, даже когда ее ведут за «мирное будущее наших детей» когда–нибудь кончается. Тогда становится ясно, что будущим наших детей надо заниматься теперь. Собираясь на постоянное место жительства в Израиль, многие люди твердят, что делают это исключительно ради детей. Но…
По данным Еврейского агентства СОХНУТ и товарищества «Элем», занимающейся
проблемами русскоязычной молодежи, в настоящее время в Израиле не учатся 35 тыс. подростков–эмигрантов (около 25 %). Уже в 1996 году 22,8 % «русских» подростков употребляли наркотики. Рост уголовных дел на подростков из стран СНГ, связанных с наркотиками, составляет 80 % в год. Серди получивших армейское взыскание 41 % выходцев из СНГ, хотя их только 18 % среди солдат. Процент преступности среди подростков–репатриантов более чем в два раза превышает уровень преступности среди остальных подростков Израиля. Особенно заметен этот процесс в городах с высоким уровнем русскоязычного населения.
В августе 2001 Муниципальный отдел социального обеспечения в Беэр — Шеве зарегистрировал 7,627 детских случаев дел (составляющий общее количество 13.3 % общего населения детей), в Офаким: 1,410 (14.8 %), в Димоне 1,493 (11.6 %), в Араде 654 (8.3 %), в Нетивот: 1,263 (14.5 %), в Ерухам: 745 (21.6 %). Даже в богатых поселках Мэйтар, Лахавим и Омер около трех десятков детей нуждаются в социачльной защите. В докладе Союзом Защиты Детей и Центра помощи детям — жертвам сексуального насилия «МИТАЛ», на юге Израиля в 2001 г. были зарегистрированы 91 доказанных случаев сексуального насилия по отношению к детям. В отчете отмечается, что за каждую зарегистрированную жалобу, есть десять случаев, которые остаются неизвестными. В 1998, в Офаким, 10 детей сообщили о случаях сексуального злоупотребления, в Димона было 12 случаев, в Нетивот — 10 случаев, в Араде — 8 случаев, и в Беэр — Шеве — 61 случай.
По данным социолога д-ра Амоса Ролигера из Академического колледжа Эмек Исраэль: 79 % детей подвергаются в израильских школах словесным оскорблениям, 65 % в школе подверлись физическому нападению, треть школьников боятся ходить в школьные туалеты, 40 % опасаются выходить в школьный двор, 35 % не чувствуют себя уверенными в классе. 55 % девочек заявили, что они подвергались приставаниям, 68 % из них заявили, что жаловались учителям, но лишь 27 % согласны, что жалобы принесли результат.
По данным Израильского союза защиты детей 80 % стычек в школах рано или поздно переходят на расистскую почву.
В южном израильском городе Беэр — Шеве, которая благодаря репатриантам из бывшего Советского Союза является одним из самых «образованных» городов Израиля, каждый второй подросток–эмигрант оставляет школу, не получив аттестата зрелости и их число увеличивается с угрожающей скоростью. Заведующая кафедрой педагогики Негевского Университета профессор Тамар Горвиц, автор книги «Дети Перестройки в Израиле» (Academon, London, 1999) признает, что общество в целом и система образования в частности, оказались не готовы к приему большой волны эмиграции из СНГ. Проблема казалась решаемой с помощью простых организационных средств — увеличения количества классов, учительских ставок и так далее. Но все оказалось намного сложнее.
Десять–двенадцать лет тому назад подросток–репатриант из СССР оказывался, как правило, единственным в классе. Ему ничего не оставалось, как, преодолев все трудности, вливаться в группу сверстников–израильтян. Сейчас есть все возможности объединяться в русскоязычные самостоятельные группы и уходить из школы, в которой пышно процветают этническая ненависть и дискриминация по признаку происхождения. При этом опыт показывает (в нашей практике встречалось немало примеров) что по–прежнему у единственного в классе «русского» школьных проблем значительно меньше, чем у группы. Тем ни менее, число новых репатриантов школьного возраста таково, что достигнуть «идеального» распределения в классы по–одному просто невозможно. Каждый покинувший школу подросток лишается учебной, то есть ведущей для его возраста деятельности, а значит — «теряет лицо», чувствует себя ущербным, выброшенным.