Поля. Я ведь вас знаю. Вы — гвардия. Вы помогаете детям в нашем посёлке. Я вас только издалека видела…
Лина. Взрослые не любят, когда мы рядом с вами.
Поля. А это правда, что вы все тут живёте? На чердаке.
Влад. Правда.
Поля. И вам это нравится?
Лина. Здесь не хуже, чем во многих домах. У Севы газ работает более-менее исправно, у меня дома его вообще нет, например. Нам тут удобно, здесь все свои. Одежду, единственное, редко приходится менять реже, чем хотелось бы.
Возвращается Родя
Родя. Всё. Подкрутил. За счета сами отвечать перед Севой будете!
Влад. Ещё бы. Ты деньги в общую капну всё равно не скидываешь, с тебя и не спросят.
Родя. Когда могу — скидываю. И потом, я думал у нас коммунизм!
Лина. Ага! Размечтался! С нашим образом жизни — анархия.
Влад. Не говори. Как там было?
«Солдат шёл по улице домой
И увидел этих ребят,
«Кто ваша мама, ребята?» —
Спросил у ребят солдат.»
Гвардия. «Мама — анархия, папа — стакан портвейна!
Мама — анархия, папа — стакан портвейна!»
Лина. Это тебе, Поль, к слову о том, как мы живём.
Поля. О-о. Та́к вы веселитесь…
Родя. Мы ещё не начинали.
Поля. Хоть что-то. Я просто никогда не видела, чтобы вы пытались.
Влад, Лина и Родя переглядываются.
Поля. Вы часто бываете на детской площадке, но, сколько себя помню, вы никогда там не играли, даже когда были младше, а я была… совсем-совсем младше.
Влад. Нам как-то не до этого, обычно. Если мы будем всё время играть, что будет с такими, как ты?
Поля. А что с нами будет?
Лина. Мало ли? Какой-нибудь пьяница мимо пройдёт, или подозрительно худой человек с бледной кожей. Или злые подростки.
Лина треплет Полю по голове.
Влад. Да, она права. Пока вы, мелкие, веселитесь, мы — гвардия — сторожим. Никаких несчастных случаев и недоразумений. С детьми сейчас что только не может случиться. Если не мы, кто вас защитит?
Поля. Почему тогда взрослые называют вас «чёртовой гвардией»?
Лина, Влад и Родя настораживаются, но вида не подают.
Лина. Поля, лучше скажи — ты точно ничего не хочешь?
Поля. Я хочу спать. Но я лучше дома…
Лина. Хочешь туда?
Поля. Нет! Я просто боюсь, что о́н заберёт меня, пока я буду спать, и я не буду знать, что делать, когда проснусь. Он злился.
Родя. Не волнуйся, Поль. Пока мы тут — никто тебя не тронет.
Поля. Если он захочет..?
Влад. (жёстко) Перехочет. Не отдадим мы тебя отцу, не переживай.
Лина. Пойдём.
Лина отводит Полю к углу с подушками, укладывает её.
Лина. Жёстко немного, конечно…
Поля. Ничего. Но что будет, если мой отец сюда придёт? Что вы сделаете?
Она ждёт ответа, но все молчат.
Поля. Он будет меня ругать, да?
Лина. Спи пока. И ни о чём не беспокойся.
Поля идёт к подушкам, укладывается. Лина подходит к Владу, гладит его по плечу.
Лина. Несчастная девочка.
Влад. Я хочу его убить… Её отца. Мразь. Родя, ты прав был, у неё глаза действительно чистые… Даже слишком. Мне её жаль. И за нас страшно, и поэтому я злюсь.
Родя. Что с нашим тихоней?
Влад. О чём ты?
Родя. Ты сегодня слишком нервный.
Влад. А каким я должен быть? В самом деле, что если сюда заявится её отец? А если он ещё взрослых с собой прихватит?
Лина. Разве есть другой выход? Я понимаю тебя, Влад, мне тоже сейчас непривычно, но… тут случай такой.
Влад. Дело не в привычке. Я просто переживаю. За Полину в первую очередь, но за нас — в том числе. С нами точно рано или поздно что-то сделают. Мы подворовываем, со сверстниками дерёмся, но только мы знаем, ради кого! А взрослым как это объяснить? Они объявят: Гвардия детей похищает, и тогда даже те, кто нас ещё оправдывал — обозлятся. У нас малейшей помощи со стороны не будет! Нас даже родители не защитят, что уж…
Лина. Давай не будем нервничать, тебе с твоим сердцем только этого не хватает. Проблемы решим по мере поступления. Пока мы в безопасности — славно. С остальным разберёмся, мы выбирались и не из такого д… (оглядывается на Полю) вы поняли.
Родя отходит от Лины и Влада.
Родя. Тем более, есть проблема насущнее. Сева сказал, мы большую заначку вскрываем к Новому году…