- Да не тяни ты - Выброс скоро! - с нетерпением и беспокойством в глазах перебил мои рассуждения излом. - Ты думаешь, я не рискую? У тебя ведь автомат! Что тебе стоит грохнуть меня и забрать напарника? Прошу, отбрось все эти человеческие гадости недоверия ближнему, и хоть всего раз в жизни сделай добро бескорыстно.
«Вот это стелит - прям философ какой! Может, я сплю?» На всякий случай прикусил губу - больно. «А если это подстава? Если ему просто надо приблизиться ко мне, чтобы хряпнуть по темечку»? Другая мысль пудовой гирей бухнулась на весы принятия решений: «Ты о друге подумай, придурок! В крайнем случае, и правда - грохнешь этого козла и все дела»!..
- Вот народ пошёл - за свою шкуру удавится! - чуть слышно пробормотал мутант. Морщины отчаянья изуродовали его лицо, сделав омерзительным и немного страшным. Рука соскользнула с раны, отпустив полу бушлата. Его плечи заметно осунулись, обозначив худобу немытого тела - жалкое зрелище, если бы это был просто старик. Но, зная, что перед тобой стоит порождение Зоны, сто раз подумаешь и триста передумаешь - таков закон выживания сталкера в этих проклятых краях.
На моё лицо скользнула тень. Я поднял голову - солнце накрыло быстро разрастающееся тёмное облако. Вот и первый признак Выброса.
- Веди, давай! - сдался во мне здравый смысл, а может наоборот, победил.
Не веря своим ушам, излом мгновение ждал, пока я опускал оружие, затем радостно сорвался с места и, вздымая башмаками пыль, припустил зигзагами по проходу между аномалиями. Каким образом он умудрялся это делать без детектора - неизвестно, наверное, видел как-то очаги или обладал каким-то особым мутантским чутьём.
Встретились мы на углу дома. Автомат я держал наготове, на что излом даже внимания не обратил. Он лишь мельком взглянул на небо, шагнул вглубь двора и коротко бросил:
- За мной! Там, за избой банька есть рубленная.
Я молча кивнул и немного подождал, пока мутант оторвётся вперёд на несколько шагов, а уж только потом направился следом. Долго плутать, правда, не пришлось, сразу же за домом показались развалины упомянутой баньки. Что её так разворотило, можно было только гадать. Уцелели лишь печная труба да передняя стенка с крохотным крылечком.
Излом сходу распахнул дверь и юркнул внутрь. Я с опаской приблизился к проёму, заглянул в предбанник и обомлел. На полу лицом ко мне лежала девушка, которой брёвнами зажало руку. Глаза у неё были закрыты, тёмные давно нечёсаные волосы разметались по спине, скрывая до пояса длинное зелёное платье в белый горошек, миниатюрного размера кроссовки довершали наряд красавицы. Я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не такое совершенство. Идеально правильные черты лица, трогательная ямка на щеке, тоненькие бровки, изящный, самую малость вздёрнутый носик, пухленькие губки - и всё это богатство было так слеплено природой, что хотелось неотрывно любоваться, нежно прикасаться, заботиться об этом сокровище до конца дней своих. К тому же, не смотря на то, что девушка лежала на животе, легко угадывались соблазнительные очертания великолепной фигуры.
- Хватит пялиться, помогай! - привёл меня в чувство излом. - Не по твоим зубам мармеладка!
Очертя голову я бросился в предбанник, забыв про осторожность и не обратив внимания на смысл второй фразы мутанта. Наверное, именно в таких случаях говорят: «обезумел от красоты».
- Смотри! - скомандовал излом. - Я приподыму верхнее бревно, а ты подденешь ломом нижнее.
Слева возле головы девушки лежал кусок толстой арматуры, видно мутант уже пробовал им орудовать, но безрезультатно. Я прислонил автомат к простенку, ухватил железку и присел на корточки, чтобы было поудобнее соорудить подобие рычага.
- Ну же, чего ты возишься?! - прохрипел излом, поднимая край верхнего бревна.
Я с размаха вогнал лом под древесину, ботинком придвинул кирпич для упора и налёг всем весом на рычаг, причём моё лицо оказалось прямо над головой заложницы. Раздался противный скрежет, завал поддался. Следующие мгновения заставили меня узнать, где именно находится сердце. Секунду назад лежавшая без признаков жизни девчонка вдруг крутнулась на месте, высвобождаясь из плена, приблизилась вплотную к моему носу и открыла глаза.
В груди всё сжалось, а затем взорвалось дикой режущей болью. Я отпрянул, как ошпаренный, пальцы на арматуре обмякли, и меня вдобавок подкинуло рычагом. Грохнувшись головой об остатки стены, а спиной о собственный автомат, я едва не отключился. Наверное, адская боль во всём теле да первый отзвук далёкого рокота от всплеска энергии на ЧАЭС не позволили мне раскиснуть совсем.