Летиция сделала вид, что снова протягивает мне стакан, но когда я хотела его взять, она отдернула руку.
— Ты думаешь, что я не большой специалист по виски.
— Это правда, — она улыбнулась. — А еще я думаю, что не всем обязательно становиться в жизни такими, как мы привыкли. Некоторые люди просто менее приземленные, чем мы. Более легкие, более одухотворенные.
Обычно я могу часами дискутировать, не теряя хватки, — не из принципа, а потому, что любой сложный вопрос должен рассматриваться пристально, — и вопрос безответственного отношения к быту, нежелания пальцем пошевелить казался мне достаточно сложным, чтобы не давать слабину, однако вид моей больной подруги, прикованной к постели уже несколько недель, игнорируемой нашими бездетными знакомыми, почти уволенной с работы, вид одинокой матери трудного подростка, не имеющего понятия об элементарных человеческих ценностях, заставил меня замолчать, я лишь улыбнулась Летиции теплой дружеской улыбкой. Я подавила иронический смешок, который чуть не вырвался у меня, когда Летиция заговорила об одухотворенности. Только слепой мог бы назвать обрюзгшего равнодушного Бастьена легким и одухотворенным. В конце концов, подумала я, продолжая с пониманием смотреть на подругу, мои познания о мире музыки весьма скудны. Наверное, музыканты или, по крайней мере, одухотворенные арфисты — существа особенные, и необязательно им себя организовывать, их гибкий, как струна, позвоночник позволяет им лавировать, вилять, выходить сухими из воды, а плоть такая легкая, что без вреда для искусства можно целыми днями витать в облаках.
Сбитая с толку моим затянувшимся молчанием, Летиция в конце концов спросила, как у меня дела. Я честно ответила, признавшись, что дела у меня идут не плохо и не хорошо. Неужто я застряла где-то между добром и злом? «Хм…» — ответила Летиция. Затем под ритмичные глотки из стакана, который переходил из рук Летиции в мои и обратно, — при этом мы не забывали регулярно себе подливать, — я постепенно рассказала обо всем, что недавно со мной приключилось. Я долго описывала супругов Рива, которые чистосердечно отказались от круиза, их походку и лица, даже упомянула заварку для чая, которую видела у них на кухне. Я объяснила Летиции, что старик хочет поехать в Румынию и разыскать там сорт яблок, которого у нас нет, но который, возможно, сохранился там. Не упустила я и момент, когда Рива, не задумываясь о деньгах, подписали бумагу, подтверждающую их сознательный отказ от путешествия. Зачем-то я вплела в свою историю их сына Жонаса, которого ни разу в жизни не видела. Я дошла до того, что призналась, будто не понимаю, как Рива могли произвести на свет такого сына, ведь они удивительные, они скорбят не о своей судьбе, а о потерянной красоте: Жюст сказал мне, что, покушаясь на разнообразие мира, люди с корнем вырывают его красоту, и эта фраза так мне запомнилась, что я прокручивала ее в голове по нескольку раз в день. Как у Рива могла родиться такая пустышка? Я заявила, что знаю таких, как Жонас Рива, наизусть, потому что таких людей развелось видимо-невидимо, они вечно ищут виноватых и никогда не признают собственных ошибок, они хватают все, что плохо лежит, и обязательно находят жертву, которую можно разорвать на части и проглотить не жуя, они никогда никому ничего не должны, ни за что не несут ответственности и проживают жизнь в панцире равнодушия, который продолжает расти вплоть до самой их смерти. Я исправилась, уточнив, что, конечно, смерть, по мнению таких людей, не актуальна, поэтому им с большим успехом продают разные революционные лекарства для вечного консервирования.
Взгляд Летиции становился скептическим, и, хоть она слушала меня, не перебивая, по движениям ее головы я все отчетливее понимала, как велика пропасть между моим рассказом о Рива и моими реальными отношениями со стариками, которых я видела-то пару раз по делу.
— Ты ищешь гуру, только и всего, — отрезала Летиция.
— Прости?
Я посмотрела на занавески, словно за ними крылось объяснение моего абсурдного поведения.
— Многие люди так делают, — продолжила Летиция, — выбирают какую-нибудь знаменитость и ассоциируют себя с этим человеком, считают незнакомца лучшим другом, думают, что знают о его намерениях и поступках все. Но ты натура эксцентричная и решила выбрать себе вместо суперзвезды или психа, как Елена, прибабахнутых старичков.