— Нет, не думаю, — произнёс наконец Новиков. — Так-то они люди нормальные, не пьют, не буянят, делом занимаются. Дочка вот у них пропала…
— Ну, нам пора ехать, — сказал священник, надевая куртку на подрясник.
— Да, — кивнул участковый. — Всего доброго, будьте осторожны.
— Что? — повернулся Гордей.
— Я хотел сказать…в общем, всего доброго.
И священник с полицейским вышли из столовой. Через полминуты раздался шум мотора, и «Газик», подсвечивая дорогу фарами, выехал со двора через массивные ворота, которые тут же закрыл Михеич.
— Дурдом, — повела глазами Женя, опираясь на спинку стула, где всё никак не могла отдышаться Стася.
— Может, надо врача? — решилась предложить Ника.
— И где мы его сейчас найдём? — резко спросил Гордей.
— И отказаться от похода? — так же резко произнесла Женя, но тут же добавила, уже мягче: — Хотя, если всё так серьёзно, то вы вдвоём можете вернуться в город.
— Ещё чего, — выпрямилась Стася, убирая волосы с потного лица. — Я в порядке.
— Кто бы сомневался, — вздохнув, прошептала Женя.
В спальне, когда все зашли в комнату, она припёрла ручку двери стулом, который притащила из столовой.
— Бережёного Бог бережёт, — объяснила Женя свой поступок. Возражать, ясное дело, никто не стал.
У Ники не осталось сил на стеснение, и она, быстро стащив лёгкий спортивный костюм, залезла в свою кровать на нижнем ярусе. Рядом, тоже на нижнем ярусе, Женя что-то читала в смартфоне, свет уже погасили, так что подсветка телефона делала её лицо неестественно бледным.
— Смотрите-ка, — хихикнула Стася, стоявшая у окна и втирающая крем в лицо.
Подойдя, ребята в свете уличного фонаря увидели, как пасечник Михеич быстро пробежал по двору и нагнал жену, пытавшуюся открыть ворота. Он оттащил женщину на пару метров, что-то выкрикнул и с размаху ударил по лицу, так что её отшвырнуло к поленнице.
— Иди домой! — гортанно проорал Михеич — Домой, сказал!
Мало того, что его голос, днём такой медовый и растекающийся, стал грубым и резким, так ещё и услужливые манеры испарились — пасечник пнул жену под копчик, а потом ещё и толкнул под лопатки.
— Да уж, высокие отношения, — тихо произнесла Женя какую-то полузнакомую фразу.
— О, ты монеты смотришь. И как? — Стася кивнула на Женин ещё включённый смартфон.
— Твоя — это самая обычная простая копейка Алексея Михайловича, а вот моя — это копейка Михаила Фёдоровича.
— И чем это она лучше?
— Старше, поэтому дороже. — В темноте лица не было видно, но, судя по интонации, Женя ещё и гримасу скорчила.
— Чего она до меня докапывается? — бормотала где-то в темноте Стася, устраиваясь рядом с Гордеем. Как они вдвоём умудрились поместиться на одноместной койке, осталось загадкой.
Терпеть друг друга не могут, однако обеим повезло, надо же. Ника пыталась поудобнее лечь на твёрдой узкой кровати. Каждой по монетке, да ещё и от разных царей. Откуда они здесь? Почему их раньше никто не нашёл? Это сейчас здесь на всю округу — один хутор с пасекой, но раньше-то здесь колхоз был, люди жили.
От воя, пронзившего всё здание, внутри скрутился узел.
— Это ещё что? — произнёс шёпот Стаси, когда вой прекратился.
— Призрак русалки, — ответила Женя и попыталась хохотнуть, но не вышло.
Вой повторился, только теперь стены гостевого дома ещё и стонали, причём, судя по звукам, все разом.
— Кошмар какой, — пропищала Стася и выругалась отборным матом. От этого потока, которого Ника услышать не ожидала, она даже на миг забыла про жуткие звуки. И они тут же повторились.
Уснуть никто так и не смог. Вой прекращался максимум минут на десять, а потом дом снова начинал стонать, рычать, кричать, пищать, вопить и издавать другие разнообразные звуки, от которых волосы шевелились и крутило живот.
— Ну, как ночка? — жизнерадостно спросил Михеич, когда измученные ребята выползли к завтраку.
— Отвратительно, — произнесла Женя самое приличное слово за ночь. Она, к слову, записала звуки на телефон и выложила в Сеть, чем жутко разозлила Стасю, не додумавшуюся так сделать.
— А что такое? — притворно наивно спросил пасечник.
— А то сами не знаете, — буркнула Стася, садясь за стол.
— А, это, — театрально махнул рукой Михеич. — Звуки странные, да? А мы с женой уж привыкли. Ну, угощайтесь. Вот мёд, патока, соты, нуга…
Кусок в горло не лез, и Ника только выпила чаю, от которого стало полегче. Когда пасечник стал предлагать ребятам приобрести по баночке мёда они, всю ночь дрожавшие от жутких звуков, покорно скупили всё, что было предложено. Ещё Михеич подарил им бутылку медовухи.