— Это что? — подошедшая Стася завинчивала крышку на бутылке с водой. — А, тот самый камень, который… Э, напомни?
— На этот валун Еремей ставил своих жертв. Убивал и сбрасывал в карьер. Реки тогда ещё не было. А после Революции здесь расстреливали монахов из Успенской пустыни. — Ника не могла оторвать взгляда от камня и тёмных омывающих его волн.
— Брехня, — заявила Стася и пошла к Гордею, виляя тощей попой, по которой хотелось с размаху пнуть.
Ника опустила занавес из гибких ветвей и тоже вернулась к остальным. Все уже наполнили тару и теперь просто отдыхали на берегу.
— У кого сколько монет? — услышала Ника звонкий Стасин голос, пока умывалась и наполняла свои бутылки. Но никто не ответил. Тогда Стася зашла с другой стороны: — У кого больше десяти? Пятнадцати?
Пока Стася называла числа, Ника выбралась наверх. Никто так и не сознался, сколько денег нашёл.
— А у меня вот кольцевик. — Ника достала монетку из кармана и показала остальным. Реакции было ноль.
Помолчали.
— И что? — спросила наконец Женя.
— Откуда он здесь взялся? — Ника перевернула монету, чтобы рассмотреть орла на свету. — Здесь дата — 1805-й год. Но Еремей был раньше.
— Но люди здесь и потом жили. — Стася, раскинув руки, разлеглась на земле, нагретой осенним солнцем.
— Еремеев клад — не единственный, — поучительным тоном сообщил Гордей. Он сидел обхватив руками согнутые колени. — В Нижегородской области спрятано больше тридцати кладов. Мало ли, чья это монета.
— Если тебе не нравится, можешь мне отдать, — широко улыбнулась Стася.
— Ничего, я потом оценщику покажу. — Ника спрятала свою единственную копейку во внутренний карман.
— Ты всего одну монету нашла? — спросила Женя, возившаяся в своём рюкзаке. Ника не хотела отвечать, чтобы ребята её не высмеяли. Но они и так поняли. Женя снисходительно произнесла: — Не всем одинаково везёт. Как в деньгах, так и в любви.
И она взмахнула густыми ресницами, глянув на Гордея.
— Может, мы пойдём уже?! — громко спросила Стася, поднимаясь.
Закинув рюкзаки на спины, ребята двинулись прочь от источника.
Глава 7. Самые опасные животные
Остаток дня компания пыталась вернуться на свой маршрут, ведь направившись по следам летающих шаров, они здорово отклонились от намеченного пути. К закату все вымотались, Стася начала ныть, что устала.
— Да ты заткнёшься когда-нибудь? — не выдержала Женя. Она тоже выглядела утомлённой — бледная, взлохмаченная, с глянцевым от пота лицом.
Но у Жени хотя бы остались силы прикрикнуть на Стасю, которая вообще-то так и шла налегке. А вот у Ники даже на это сил бы не хватило — рюкзак давно резал плечи, каждый шаг отдавался болью по ногам аж до пяток, горло першило от жажды.
— Ладно, привал, — хмуро скомандовал Гордей метрах в двадцати от источника, бившего из-под корней огромной кривой берёзы.
Пока Женя возилась у палатки, Ника пошла к роднику набрать воды и помыть руки. Умывшись и попив от души, так что холодная вода приятно прошла до желудка, Ника услышала шаги.
— Я за водой, — сказала Стася и села рядом, опустив руку с бутылкой в студёную свежесть. Когда она наклонилась, из-под её тонкой синей олимпийки раздалось глухое звяканье. Видимо, Стася спрятала найденные монетки в лифчик.
Не став заострять на этом внимание, Ника поднялась и направилась к лагерю, но по пути увидела шляпку крепкого подберёзовика. Выкрутив гриб, вернулась к кострищу, оставив Стасю плескаться у родника.
— Вот, возьми подберёзовик. — Ника протянула гриб Гордею, копошившемуся у общего котелка.
— Я уже всё приготовил, — ответил Гордей, поднимаясь на ноги. — Хочешь — свари себе сама.
— Я просто хотела поделиться.
— А ты спросила остальных, едят ли они грибы? — сухо спросила подошедшая Женя.
— Не хотите — как хотите, — пожала плечами Ника. Отлично, теперь они ещё её едой брезгуют.
— Вдруг он ядовитый, — произнесла Женя, не глядя на Нику. — А что у нас на ужин?
Но Гордей не ответил — он уже вовсю набивал рот лапшой быстрого приготовления.
— Что, только кипяток? — Женя, заглянув в котёл, повернулась к Гордею. Но он просто пожал плечами.
Ника тем временем достала картошину из своих запасов и, не забыв прихватить подберёзовик, снова пошла на родник. Когда она вернулась, почистив картошку и гриб, все уже поужинали полуфабрикатами и стали расходиться по палаткам.
— Пойдёшь спать — потуши костёр, — сказал Гордей, потягиваясь.
Стася и Гордей ушли, Женя тоже устраивалась на ночлег. Сидя у огня, поджидая, когда сварится грибной супчик, Ника не могла оторвать взгляда от языков пламени, танцевавших над раскалёнными углями и золой. Но когда за спиной что-то мягко прошуршало, мигом обернулась. Вокруг лагеря, освещаемого костром, пробежали быстрые шаги, в багровых отсветах мелькнула большая чёрная тень. Яркие всполохи выхватили в осенней ночи длинные не то иглы, не то жёсткие ворсины шерсти.