— Да ладно, — махнула рукой Ника. Вокруг всё поплыло, постоянно хотелось зевать.
— Знаешь, что, давай-ка на печку.
Бабуля снова подтолкнула Нику под лопатки и помогла забраться на тёплую печку, где было расстелено что-то мягкое. Бабушка положила Нике под голову подушку, которая тоже нашлась на печке и подала ей одеяло.
Тепло согревало и обволакивало, погружая в глубокий сон.
Когда Ника услышала рядом голоса, то даже не сразу поняла, где находилась. Вставать не хотелось, но кто-то топал совсем рядом, что-то стукало, громыхало и звенело. Ника разлепила веки и потянулась. И вспомнила, что лежит на печке в доме священника глухого посёлка.
Ника осторожно выглянула из-за занавесочки, которой, оказывается, прикрыла спальное место бабушка Аглая. Высокий мужчина в спортивном костюме стоял к ней спиной и разливал из трёхлитровой банки молоко по железным мискам. Он повернулся, и Ника узнала отца Александра.
— А, проснулась, — улыбнулся священник, заметив Нику. — За тобой скоро приедут, твоя мама звонила, дорогу спрашивала.
— Да, точно. Спасибо. А моя одежда? — Оказывается, Ника так и спала в халате, который дала ей бабушка Аглая.
— То, что от неё осталось, — пробормотал священник. — Мы твой рюкзак принесли. У тебя сменка-то есть?
— Есть, — радостно произнесла Ника. Отлично, не придётся ни в чужом халате красоваться, ни в своей рванине.
— Ну, вон твой баул. Переодевайся.
— А как вы поняли, что это мой рюкзак? — спросила Ника, выбираясь из-под тёплого лоскутного одеяла.
— Так на нём же написано. Бирка есть.
— А, точно. — Ника почувствовала, что краснеет. Она же сама на всякий случай прикрепила к рюкзаку бирку со своим именем и номером телефона.
Священник поставил миски одну на другую и вышел. Ника слезла с печки, вытащила из рюкзака смену белья и спортивный костюм. Приятно всё-таки надеть своё. Главное, не смотреть на руки и ноги, сплошь покрытые разномастными синяками, ссадинами и царапинами. И в зеркало тоже лучше не смотреть. Только подумав так, Ника тут же увидела своё исполосованное лицо в небольшом квадратном зеркале над умывальником.
Ну, хотя бы ничего не сломано, да и раны особенно не болят… А ведь бабушка их чем-то целебным обработала. Ай да старушка, ай да молодец. Завязав на память узелок, чтобы поблагодарить бабулю, Ника вышла из дома. Обошла садик и огород.
Священник внутри ограды церкви расставлял миски, к которым сбегались чёрные коты и кошки.
— Откуда здесь столько кошек? — спросила Ника, подходя ближе.
— Язычество. — Отец Александр выпрямился. Кошки, коты и котята сбегались к мискам, потягивались и лакали молоко. — Знаешь, есть такое поверье, что если прийти в полночь к церкви и засунуть в дверь чёрную кошку в мешке, то нечисть подарит неразменную монету. Так вот, местные повадились приносить сюда котят. Церковь-то ночью закрыта, так они ко мне в дверь да в окна эти мешки кидают.
— И что? — спросила Ника, фыркнув от смеха, когда представила, как в окно священника залетает мяукающий мешок.
— Ну, я кошек-то забираю, куда их девать.
— А монеты?
— А вот. — И священник вынул из кармана спортивных штанов целую пригоршню монет. Ника присмотрелась и узнала несколько кольцевиков, пару копеек разных веков и ещё целую горсть древних денег.
— И вам не жалко? — оторопела Ника. — Просто так раздавать?
— А чего жалеть-то? Хочешь, тебе подарю. А, ты не в курсе. — Отец Александр, кажется, только теперь заметил потрясённое моргание Ники. — Они же не настоящие.
— Как это? — только и смогла произнести Ника.
— Это реквизит. Бэлла… — Тут священник осёкся, сглотнул. Потом, вдохнув, взял себя в руки. — Когда Бэлла начинала свой бизнес здесь, она целую гору таких монет заказала. Чтобы туристов завлекать. Раскидала их по всей округе. Даже конкурсы проводила — кто больше найдёт. Ну, и чтобы видимость создать, что клад где-то рядом.
— Так это подделки, — выдохнула Ника, вспомнив, как они с ребятами чуть не перегрызли друг друга из-за этих монет. И тут Нику прошиб жар. Она снова вдохнула поглубже для храбрости и заговорила как можно быстрее, чтобы не передумать. — Я должна вам признаться. Я у вас из церкви монету украла, когда в тот раз тряхнуло, и икона упала, а монета прикатилась, я её подняла, а теперь не помню, где она. Мне очень стыдно.
— Это с иконы «Скорбящих радость»? — после паузы спросил батюшка.
— Нет, помню! — победно вскрикнула Ника и стала стаскивать кроссовку. Из-под стельки достала монету с иконы и найденный кольцевик. И протянула священнику.