Сотрудники милиции могли только констатировать факт разыгравшейся трагедии: рыбацкий приют выгорел дотла. На пепелище удалось обнаружить фрагменты скелетов, принадлежавших как минимум двоим мужчинам. Экспертиза показала, что один из скелетов с большой долей вероятности принадлежит Николаю Кузовлёву.
Останки второго погибшего идентифицировать не удалось.
Причина разыгравшейся трагедии, к сожалению, весьма банальна. На остатках домика найдены пустые бутылки из-под спиртного, как целые, так и битые, притом в немалом количестве. Не подлежит сомнению, что Кузовлёв вместе со своим неустановленным собутыльником, очевидно, приехали порыбачить на выходные. Улов решили достойно отметить, после чего набрались до такой степени, что полностью утратили контроль над ситуацией. Судя по битой стеклотаре, между горе-рыболовами могла возникнуть и жестокая драка. Так или иначе, перепившиеся собутыльники заснули мертвецким сном и не заметили, как возник пожар. В результате в пламени и дыму погибли оба; похоже на то, что они даже не проснулись.
Мы вынуждены отметить, что подобные трагедии в нашем районе сделались недоброй традицией. Всего только за минувшее лето…» Ну, — прервал сам себя Сергей Петрович, обращаясь к жене, — тут дальше говорится про другие подобные случаи. Лето ведь неслыханно жарким было — сплошные пожары, да смерти. А вот какие делаются выводы:
«Произошедшая трагедия отнюдь не является случайной. Николай Кузовлёв был хорошим механизатором, однако никогда не состоял ни в комсомоле, ни в совхозной партийной организации. На все предложения членов коллектива относительно своего вступления в кандидаты отвечал решительным отказом. Родные признают, что Николай посещал церковные службы, а вместо врачей обращался к знахарям. И это — молодой современный мужчина, один из лучших в своём деле! Возникает вопрос: а куда же смотрела партийная организация? Почему в стороне остались его товарищи по работе? Почему мы не видим воспитательной роли трудового коллектива? Редакция считает, что с этими грубейшими упущениями в работе парторганизации «Ленинского знамени» предстоит разбираться еще долго и скрупулёзно…»
— Ну вот! — Сергей Петрович снял с носа очки и отбросил на стол газету. — Как тебе такое понравится, а? Молодые здоровые ребята погибли, случилась действительно трагедия, а они что пишут? Вишь, сами же признают, что история тёмная, что там случилось — неясно, однако вот вам: уже готова версия — напились, перепились, заснули… Как так можно? Ну не хотел он ни в комсомол, ни в партию, и что? Работал ведь хорошо, дело своё знал? Так в чём же дело? Ходил в церковь, ну и что? Или у нас свободу совести отменили? Да и вообще — причём тут всё это, коли ребята в лесу вот так страшно погибли? Лишь бы агитки свои строчить: где коллектив, где воспитательная роль… хлебом не корми, дай только кого-нибудь воспитывать; а еще лучше перевоспитывать! Людей за воспитанием своим не видят, по ним так выходит, состоял бы он в партии, такого вообще не случилось бы! Вот же черти полосатые, ну ничего святого нет…
Сергей Петрович не успел закончить свой сердитый монолог, как раздался звонок в дверь. Хозяин вопросительно посмотрел на жену:
— Кого-то ждём?
— Я нет, — отвечала хозяйка, — может, из соседей кто? Пойду открою…
Мария Андреевна пошла к выходу, и вскоре оттуда донёсся ее радостный возглас:
— Серёжа! Ты посмотри, кто пришёл!
— Ну кто там пришёл? — проворчал старик. — Никак ангел с небес спустился?
— Ну, ангел, может и не ангел, и наверное, не с небес, но… сам посмотри!
В кухню Мария Андреевна вошла в сопровождении высокой молодой женщины, одетой в чёрный поблескивающий длинный плащ.
— Здравствуйте, дядя Серёжа, — тихо сказала она, сдержанно улыбнувшись.
Сергей Петрович от неожиданности застыл на месте. Маленькая кухонька сразу же показалась ему на удивление убогой, когда в ней появилась такая роскошная молодая дама.