Ольга рассказывала что-то еще, но Александр Михайлович уже не слушал ее, ибо украдкой следил за таинственной незнакомкой. Он обнаружил ее отсутствие на прежнем месте, и почувствовал, как горестно сжалось его сердце… Ушла? Александр Михайлович сам удивился тому, что это открытие вызвало у него чувство, весьма похожее на отчаяние. Вот еще… С чего бы это? Собственно, ему нет никакого дела ни до этой женщины, ни до какой-либо другой. Сыт по горло! Только-только избавился от одной такой… Он убалтывал себя, а его беспокойный взгляд между тем лихорадочно метался по людским фигурам, мельтешащим по бульвару. Стоп! Нашёл! Незнакомка просто поменяла место своего расположения… она пересела на другую скамейку и — продолжала смотреть на него!
Александр Михайлович ощутил, что ворот рубашки стал ему тесен, и расстегнул пуговицу. Кажется, дышать стало немного легче.
Он устремил свой взор прямо ей в глаза, но женщина не выказала ни малейшего смущения. Она продолжала смотреть на него так, как будто ждала от него каких-то действий. Александр Михайлович всем своим сердцем почувствовал, что если он оставит это просто так, без какой-либо реакции, то никогда себе не простит такого малодушия. Он должен, нет — он просто обязан подойти и заговорить с ней! Если он, конечно, еще считает себя мужчиной…
«А не буду ли я выглядеть идиотом? — подумалось ему. — Может, всё это — не более, чем мое разыгравшееся воображение?»
Но в ту же секунду в голову ему пришла другая мысль, совершенно подавившая первую. Да какая разница, как он будет выглядеть? Никакого значения это не имеет; его самомнение и самолюбование уже сыграло с ним злую шутку! Он просто должен подойти и заговорить, если хоть немножко уважает себя! Такая женщина одарила его несомненным вниманием, а он, видите ли, растерялся, словно незрелый первокурсник…Просто позорище, Александр Михайлович!
Наконец он решился. Александр Михайлович отделился от группы экскурсантов и направился к скамейке, на которой, как на троне, восседала эта очаровательная незнакомка.
— Простите, пожалуйста… — сказал он, превозмогая неведомо откуда навалившуюся робость, — но… вы, кажется, хотите мне что-то сказать?
Дама подняла на него чуть лукавый взгляд своих прекрасных серо-голубых глаз.
— Я — вам?.. — спросила она с искренним удивлением. — С чего вы взяли?
— Извините, если я ошибся, но вы весьма пристально смотрели на меня в течение довольно долгого времени. Я подумал… может, мы где-то встречались, или у вас имеется, что мне сообщить…
— Я смотрела на вас? — дама неопределённо пожала плечами. — Ну что ж, это вполне возможно; правила приличия считают предосудительным мужчине долго и пристально смотреть на женщину, а вот женщине смотреть на мужчину… не припоминаю, чтобы тут имелись какие-либо ограничения. Впрочем, если вас это смутило, я готова извиниться перед вами и более не смотреть на вас вообще!
— Нет-нет, помилуйте, меня это совершенно не смущает, — поспешно отозвался Александр Михайлович, — я, видимо, неточно выразился… напротив, мне даже льстит внимание такой очаровательной дамы, как вы. Возможно, я смогу быть вам чем-либо полезен?
— Ну что ж… возможно! — и она с улыбкой сделала приглашающий жест, позволяющий ему присесть подле нее.
Александр Михайлович присел на скамью — сердце его билось так сильно и трепетно, будто бы он был молодым человеком, явившимся на первое свидание к девушке, о которой мечтал всю свою предыдущую жизнь.
— Видите ли, здесь скука смертная, и я невольно загляделась на мужчину, который показался мне в какой-то мере выделяющимся из толпы, — сообщила дама вполне доверительно. — Примите мои извинения, если я проявила излишнее любопытство.
— Да ну что вы! — заметил Александр Михайлович. — Не стоит извиняться… Однако… мне было бы весьма интересно узнать, а чем, собственно, я, по-вашему, выделяюсь из толпы?
— Чем выделяетесь? — переспросила молодая женщина. — Ну скажем, тем хотя бы, что вам абсолютно не интересна экскурсия, которую вы почти завершили. Это для начала. По вашему лицу легко заметить, что отсутствие у вас интереса к этому мероприятию вызвано отнюдь не бесталанностью гида, а исключительно вашим душевным состоянием. Я бы сказала… — она чуть помедлила, видимо, подыскивая наиболее подходящие слова. — Я бы сказала, что кто-то нанёс вам глубокую душевную травму, и ваша поездка предпринята как способ позабыть об этих переживаниях. Из этого, однако, ничего толком не получилось. Легче вам не стало… Остаётся предположить, что подобная травма могла быть нанесена только любимым человеком, от которого вы ничего такого не ожидали. Вероятно, это жена… Вы развелись с женой и неожиданно для себя восприняли этот развод крайне болезненно.