— Мне тоже. — Она улыбнулась. — А консулом может стать гражданин, достигший сорока трёх.
— Вот как? — удивился Гай.
— Ты не знал?
— Нет.
— Ничего, это поправимо, если захотеть.
Она прильнула к его губам. Он не стал сопротивляться, стиснул её в объятиях, они оказались на полу и, охваченные страстью, долго не могли подняться. Её возбуждало каждое его прикосновение, запах тела, неторопливые движения, стоны и шумное дыхание. Он завораживал Мессалину красотой атлета. Многие скульпторы просили его попозировать, но он отказывался, точно ждал своего часа. И вот он настал. Его заметила императрица и в первую же встречу отдалась ему. Они даже не пошли в спальню, а лежали на ковре посреди гостиной. И это ей тоже понравилось.
Потом они обедали. Она молча кормила его из своих рук.
— Я бы хотела, чтоб ты жил во дворце, — прошептала она.
— Да, но...
— Не волнуйся, с императором я договорюсь, ты будешь давать мне уроки по риторике и пластике, будешь жить рядом, зато мы сможем каждый день видеться! Я не хочу, чтоб ты уходил, — с мольбой проговорила она. — Я не проживу и ночи!
Она кинулась к Гаю Силию на шею, прижалась, хотя они были знакомы всего несколько часов.
— Я не смогу, — растерянно пробормотал он.
— Почему?!
— Мне надо домой.
— Домой? Зачем?.. Мамочка до сих пор ждёт тебя к ужину? — усмехнулась Валерия.
— Вообще-то я женат.
— Женат? — вскрикнула она. — На ком?!
— Её зовут Юния...
Несколько секунд она в упор смотрела на него.
— Но почему?
— Я не знаю, так получилось. Мы вместе росли, и родители настояли на свадьбе...
— Ты её любишь?
— Не знаю. Наверное, то есть да, она мне нравилась, но, когда я увидел тебя, во мне всё перевернулось!
— Повтори ещё раз, — прошептала Валерия, обнимая его за шею и прижимаясь к нему.
— Во мне всё перевернулось...
— Во мне тоже! — сказала она.
Несколько минут они сидели молча, прижавшись друг к другу.
— Ты с ней разведёшься? — тихо спросила Мессалина.
— Но мы год назад поженились.
— Ты хочешь... жить с ней?
— Я не знаю, мы только что с тобой встретились, — попытался оправдаться Гай Силий, — ты мне понравилась...
— И в тебе всё перевернулось, — напомнила ему Валерия.
— Да, перевернулось, я не спорю, но мне надо подумать, ты требуешь от меня невероятного, чтобы я полностью изменил свою жизнь.
— А ты не хочешь её менять?
— Я не знаю, но... — Гай Силий нахмурился. — Но я не так уж плохо жил...
— И в тебе каждый день всё переворачивалось, — язвительно заметила Мессалина.
Гай не ответил.
— Я хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему, — помолчав, произнесла императрица, глядя в сторону и прикусив губу. — Понимаешь, всё по-настоящему.
Гай Силий молчал.
— Ты слышишь?
Он кивнул.
— А теперь иди домой и всё обдумай, — сказала она.
— Но я...
— Завтра придёшь!
Он неловко поднялся, потоптался на месте, словно не решаясь покинуть гостиную.
— Иди, ты же торопишься!
— Я не тороплюсь, с чего ты взяла, — улыбнулся он. — И могу ещё немного побыть с тобой.
— Я не люблю, когда мне делают одолжение. Иди домой!
— Но я...
— Ты пойдёшь домой, разведёшься и вернёшься ко мне, — проговорила Мессалина, — если ты хочешь быть со мной по-настоящему...
— По-настоящему — это как? — не понял он.
— По-настоящему — значит по-настоящему! Только ты и я!
— Но у тебя есть муж!
— Помолчи! — оборвала она его. — Муж не вечен, ему почти шестьдесят, а мы молоды, я императрица, мой сын — наследник, но он не скоро ещё станет полновластным правителем, и до этой поры будем властвовать мы, мы, понимаешь, у нас вся жизнь впереди, и ты станешь наместником, консулом, кем угодно. Пораскинь мозгами, если они у тебя есть! Что ты боишься, торгуешься, как крохобор, и да, и нет, и хочется, и ножки бы не замочить, нигде не наследить. Ты кто, Аполлон или козлоногий сатир Марсий? Чего ты хочешь? Мне, кроме любви, ничего не нужно, а тебе? Что нужно тебе, ну ответь?! — выкрикнула Валерия.
Она говорила столь убедительно и темпераментно, что он увлёкся, загорелся этой идеей.
— Так что же ты хочешь, мой мальчик?
— Всё! — Гай Силий даже вспотел.
Она усмехнулась, пристально посмотрела на него, не выдержала, улыбнулась, потянулась к нему рукой, погладила по лицу:
— Ты красивый...
Мессалина прильнула к нему, он обхватил её, прижал к себе, впился в её губы. Она застонала в его объятиях.
— Я не хочу уходить.
— Не уходи. Оставайся. Но только уже навсегда!
— Но мне...
— Решай!
Она оттолкнула его, и он несколько секунд с обожанием смотрел на неё.
— Я вернусь, я завтра же вернусь!
— Ты разведёшься?
— Да!