– Меня, понимаешь, это так поразило, так заинтриговало, что я все на свете позабыл… Я стал проверять, составлять таблицы.. Ну что мы вообще знаем о числах, если не понимаем природы связи простых чисел с четными? Где формула этого чуда? Как все это подстраивается? Все показалось мне тогда таким загадочным, как будто я к тайне мира напрямую приблизился, минуя ту мою сказочную девушку. Тогда я впервые и почувствовал, что знание – это такая же могущественная захватывающая сила, как и любовь… В тот момент, поверь, я впервые за эти годы стал самодостаточен, впервые смог ликовать и поражаться, не отравляясь сознанием, что лишен возможности делиться этими чувствами с ней. С той минуты меня как будто прорвало, я повсюду вижу загадки и загораюсь желанием их разрешить…
– Многим, наверно, знакомо это изумление, – согласился я, но как это мешает учебе в институте?
– Ах, университет, – усмехнулся Андрей. – Я понимаю, конечно. Сейчас высшее образование – это что-то вроде того, чем когда-то было римское гражданство. С дипломом, тем более со степенью, ты повсюду встречаешь уважительное отношение. Ты – человек с большой буквы… Но мне на все это времени жалко.
– Недавно я слышал по радио передачу о теореме Ферма, – вспомнил я вдруг. – В ней рассказали историю прямо такую, как у тебя случилась. Один состоятельный человек по имени Пауль Вольскель захотел покончить с собой из-за несчастной любви, он уже приступил к последним этапам своего замысла: то ли прощальное письмо пошел писать, то ли пистолет заряжать. Не помню. Но вот перед самым роковым этим шагом он вошел в свою библиотеку взял случайно с полки одну из книг, в которой как раз про теорему Ферма говорилось, и так увлекся задачей, что обо всем забыл. Теоремы он так и не доказал, но жив остался. Кстати, он так загорелся желанием найти решение, что назначил премию тому, кто теорему эту докажет. В той передаче говорилось, что учрежденная им комиссия рассмотрела сотни, если не тысячи решений, которые были признаны неверными. И вот как раз сейчас, представляешь, один математик заявил, что доказал теорему и обратился в эту комиссию. Но я так и не понял, приняла ли комиссия его доказательство.
– Неужели доказал? У меня, лично, эта теорема не очень продвигается.
– Ты и ее пытаешься?.. – улыбнулся я. – Ну а как, кстати, с этими четными числами? Тебе удалось что-нибудь выяснить?
– Это один из вопросов, над которыми я продолжаю биться. Пока результатов нет.
– А вообще какие-то успехи бывали?
– Смотря что понимать под успехом.
– Ну хорошо, а что ты вчера ночью вычислял?
– А! – обрадовался Андрей. – Это очень интересное исследование, я назвал его «Научная эсхатология».
– Эсхатология? Это что-то про конец света? Высчитываешь, когда солнце погаснет, что ли?
– Нет, так далеко я не заглядываю… Но по моим расчетам, что-то не менее знаменательное стрясется гораздо раньше, между 2030 и 2400 годами… Я, видишь ли, ищу нулевое время, точку «омега», к которым стремится история. Ты, наверное, обращал внимание на то, что темпы прогресса все время ускоряются?
– Ну, обращал. Это, по-моему, ясно всем.
– Так вот, я заметил, что ускорение это нарастает порядками. Иначе говоря, историю надо мерить, как мерят силу землетрясения по шкале Рихтера или как кислотность по рН. Причем это касается не только технического прогресса, но и биологической эволюции. Кстати, как иудаизм к теории эволюции относится?
– Некоторые отрицают, но рав Кук воспринимал ее очень положительно. Он говорил, что благодаря Дарвину человечество приняло Божественную идею развития.
– Ясно. Так вот, на смену биологической эволюции, завершившейся возникновением человека, приходит культурный и технический прогресс, ускоряющийся в той же прогрессии.
– Подожди, что значит «в той же прогрессии»? Как можно измерять эволюцию и технический прогресс в одних и тех же единицах?
– Я тебе сейчас все покажу.
Андрей подошел к шкафу, вытащил оттуда папку, раскрыл свои таблицы и графики, исписанные разными датами, и выбрал какой-то лист.
– Вот смотри, по оси Х у нас течет время, а по оси У растет прогресс. Функция, как говорится, элементарная: У = 1/X. Вот эта ветвь гиперболы, которая еле-еле ползет по координате Х, – эволюция, а эта, которая взлетает вверх по координате У, – технический прогресс.
– Что за вздор?! – я уже не боялся, что Андрей безумец, и потому, когда его «заносило», я выражал свое удивление вполне открыто. – Как можно представить в виде одной функции два совершенно разных процесса, основывающихся на совершенно разных принципах?
– Ну почему же на разных? Оба эти процесса делают живое существо более автономным. Биологическая жизнь и разумная жизнь в рамках действующих законов природы добиваются от этой природы все большей и большей независимости. Эволюция органов и прогресс орудий в конечном счете ведут к одной и той же цели – к наращиванию автономности, свободы.