Прорвав плотину переплета,
Полились смыслы со страниц…
Через несколько минут Андрей прервался, чтобы разлить по бокалам вино.
Я воспользовался паузой и дал волю своему недоумению:
– Ты что, расшифровал манускрипт? Но ведь это же стихи!
– Это поэтический перевод… – ответил Андрей, внимательно глядя на Катю. – Если хотите, я продолжу…
– Очень хотим, но, к сожалению, нам с Ури пора, – вдруг сказала Сарит.
– Куда пора? – удивился я.
– Ты что, позабыл? …
Мы вышли в прихожую и там, в стекле двери, отражающей комнату, я вдруг увидел, как Катя провела рукой по волосам Андрея.
– Но куда вы спешите? – спросил Андрей, выйдя к нам в коридор.
– Нас очень ждут тетя и Давид, мы обещали к ним рано приехать, – не допускающим возражения тоном сказала Сарит.
– Мы действительно опаздываем, – забормотал я, и мы выскочили наружу.
– Как все повернулось, а? – сказала Сарит, спускаясь с лестницы. – Из монастыря девушку умыкнул!
– Сработала, наверно, его угроза даже в загробном мире ее душу в покое не оставлять. Этот его метод доведения всего до абсурда иногда, оказывается, даже на девушек воздействует. А как ты думаешь, то, что он читал, действительно манускрипт Войнича?
– Если только в каком-то абсурдном переводе, – сказала Сарит. – Я еще вчера у него эту папку на столе видела… Она называется «Склоняясь над манускриптом – поэтический дневник».
– Правильно Давид сказал. Побольше непонятного, девушки это обожают.
Хорошо, что у моей двоюродной тети была просторная квартира. И тетя, и Давид были нам очень рады.
***
Андрей и Катя поженились в декабре. Как раз вскоре после их свадьбы Шарон объявил о своем намерении смести с лица Земли Израиля несколько еврейских поселений. Вскоре выяснилось, что он имеет в виду Гуш-Катиф – крупный поселенческий блок, расположенный в секторе Газа.
Все протесты оказались напрасны, и в августе 2005 года это злодейство было совершено. Правозащитники могли ликовать – они своего добились: на руины, оставшиеся от разрушенных еврейских поселений, вернулись пески, а на месте бывших цветущих вилл и парников выросли вечно полыхающие помойки и тренировочные лагеря террористов.
Многих религиозных сионистов это преступление, совершенное еврейским государством против себя самого и своего народа, привело в смятение. Многим стало казаться, что рав Кук, видевший в светском сионизме религиозный смысл, ошибся, что светское еврейское государство – это нонсенс, который изжил себя самого. Но рав Кук ясно предупреждал о том, что придут времена, когда национальное еврейское государство, отождествляемое им с Мессией бен-Йосефом, переживет тяжелейший кризис. Именно в этом смысле рав Кук трактовал слова Талмуда о том, что Мессия бен-Йосеф будет убит. Но это не означало у него гибели еврейского государства (до создания которого он так и не дожил), это означало воцарение Мессии бен-Давида и наступление тех времен, когда государство Израиль увидит свое предназначение не только в спасении еврейского народа, но также в объединении и возрождении всего человечества.
В «Орот Исраэль» рав Кук пишет: «В Мессии бен-Йосеф открывается национальная основа Израиля. Однако конечная цель – это не отгораживание и национальное единство, но желание объединить всех приходящих в мир в одну семью, чтобы все „призывали имя Господа”. И несмотря на то, что для этого также нужен особый центр… все-таки главное – это не только центр, но также и его воздействие на все человечество. И когда мир приведет национальное к универсальному, вместе с этим должно произойти также некое разрушение укоренившегося ограниченного понимания национального, связанного с изъяном частной любви. И поэтому в будущем Мессия бен-Йосеф будет убит, и царством истинным и осуществившимся будет Мессия бен-Давид».
***
В мире много насущных проблем, нуждающихся в решении, в мире много страданий. Тут и голод в Африке, и страшные раковые заболевания, и беспризорные подростки, и жертвы сексуального насилия. Невозможно не проникаться этими проблемами, невозможно не жертвовать на благотворительные цели какие-то средства из своего кошелька. Но все же главная моя забота, главная моя боль – это заселение евреями Иудеи и Самарии. Эта задача видится мне самой насущной, самой приоритетной. Но не только потому, что эти Земли составляют сердцевину еврейского упования, что именно сюда на протяжении веков мечтали возвратиться миллионы изгнанников. Я почему-то верю, что насколько решится эта проблема, настолько решатся и все прочие: и голод в Африке, и наркомания, и международный терроризм, и даже озоновые дыры.