На поставленный вопрос о том, каким образом могло распространяться на других завоеванное в результате страданий Иисусом, ответ может быть дан только на психологическом уровне: никакого иного способа передачи, распространения не существует. Другое дело, что страдание и смерть Иисуса не могут искупить грехи людей (если согласиться с религиозной позицией об их наличии) в принципе. Это не более чем сакральная догма, чрезвычайно устойчивая и не подвергаемая сомнению ни церковью, ни богословием. Мнение о психологических механизмах закрепления и передачи всем последующим поколениям верующих достаточно хорошо известно. Возможно, первые христиане острее сопереживали Христу, скорее всего, по причинам пространственной и временной близости. Подчеркну, что с помощью социально-психологических механизмов передается лишь представление о том, что Иисус своими страданиями искупил так называемые грехи людей, а вовсе не нечто, что якобы является их искуплением. Это искупление, обретя в религиозном сознании статус непререкаемой нормы, обрело автономное существование, оказывая подчас исключительное влияние на другие сакральные атрибуты.
Уместно поставить вопросы: почему вообще возникла потребность в том, чтобы некто, а не сам человек (человечество) искупил грехи? Что такое само искупление?
Постоянный поиск и определение кого-то сверхъестественного, трансцендентного, могущественного и в то же время милосердного, кто поможет в решении самых главных проблем жизни и смерти, а точнее, сделает это сам, — исконная и, по-видимому, неистребимая тенденция человека, доказывающая, что себе он в столь важных делах совсем не доверяет. На это у него, конечно, есть веские основания, смутно предугадываемые или чаще лежащие вне сознания. Личность сначала как бы делегирует божеству (а часто и так называемую вождю) соответствующие права и возможности, причем чрезвычайно широкие, лежащие за пределами человеческих, затем (таким сложнейшим путем) этим божеством совершается то, что представляется совсем непосильным анемичному разуму человека. Грех в религиозном понимании есть не что иное, как способ объяснения несчастий, поэтому нетрудно убедить себя в собственной греховности. Проблема греха и его искупления — это та проблема, которая вызывает особенно острую тревогу, главным образом потому, что без искупления греха, т. е. его снятия, устранения, невозможно обеспечить себе загробное существование.
Искупление и спасение — это почти одно и то же. Искупить грехи людей своей смертью, несмотря на всю невероятность этого, христианское учение сочло вполне возможным. Вообще без цели искупления распятие (казнь) Христа во многом представляется бессмысленным. Но его казнь ради спасения всех людей вполне в духе всего учения. Иисуса многие теологи, в частности русские, называли вторым Адамом, подразумевая тем самым, что он искупал грехи первого Адама. Эту идею очень детально развил апостол Павел в Послании римлянам (5:12–19), и она заняла более чем прочное место в христианстве.
Искупление — это возможно более полное возмещение нанесенного ущерба, прежде всего возмещение нематериальное, духовное, моральное, психологическое, это несение кары, претерпевание таких же или даже больших страданий и мучений, чем были причинены жертве, при полном, конечно, раскаянии в содеянном. Искупление может быть тогда, когда даже сам человек лично в произошедшем не виновен, но по каким-то соображениям высшего порядка берет вину и на себя, чувствует себя ответственным за произошедшее.
Понятие «искупитель» может также использоваться, согласно Библии, в смысле «спаситель». Так, несчастный Иов, замученный Яхве, говорит: «А я знаю, Искупитель мой жив и он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию» (Иов, 19:25).
Но иначе понимает искупление, ссылаясь на апостола Павла, А. Швейцер. Опираясь на послания этого апостола, он пишет, что искупление у него мыслится космологически.
Человеческая природа преображается, преходящее сменяется непреходящим — потому что весь мир, а с ним и человек переходит из одного состояния в другие. Искупление, которое переживает верующий, не есть поэтому событие, разыгрывающееся обособленно: между верующим, Богом и Христом, но — мировой процесс, к которому он становится причастен. Не приняв в расчет космическую обусловленность первохристианского представления об искуплении, невозможно составить правильное понятие об искуплении, невозможно составить правильное понятие о раннехристианской религиозности[32].