— Ничего, сейчас выпьешь чаю… Правда, лучше бы пива, но вдруг ты совсем копыта откинешь… — успокаивающее проговорил я, быстренько расседлывая окосевшую от усталости лошадку.
— У меня нет копыт… — Эльф посмотрел удивленно на меня и протянул вперед руки, демонстрируя отсутствие копыт. Рукава грязной рубашки задрались, и я увидел багровые, слегка поджившие шрамы, опоясывающие запястья.
— Что это у тебя? — Я без лишних слов попытался завернуть рукав повыше, но ветхая ткань рубашонки не выдержала такого обращения и, издав тоскливый звук, треснула, оставив у меня в кулаке добрый кусок рукава. От неожиданности я обомлел. На нем не было живого места, вся спина и грудь были покрыты едва поджившими красными разводами, перемежающимися бледными, давно зажившими. Кто-то сильно развлекался с ним довольно долгое время. У парня в глазах зажегся дикий огонек безумия, он резко отшатнулся. В воздухе запахло озоном. Медлить было нельзя, недолго думая, я стащил с себя плащ, закутал в него эльфа, прижал к себе и стал успокаивать как ребенка.
— Все в порядке… — медленно, чтобы до него дошло, говорил я. — Мы друзья… все хорошо… — Он перестал вырываться и потихоньку начал приходить в себя. Действительно, нам только на постоялом дворе землетрясения не хватало! На что способны маги защищаясь, мы с Нике знали на практике. Хорошо хоть она оставила Око у себя, а то он сгоряча колдонул бы меня запросто куда подальше…
— Хочу есть, — сообщил он, отодвинулся и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел к трактиру. «А где спасибо!» — мысленно вскричал я, и он тут же обернулся и кивнул:
— Спасибо. — И снова чуть не упал. Из трактира выскочил, матерясь, мужик с окровавленным лицом. Натолкнувшись на эльфа, он окаменел, на его лице отразилось крайнее удивление.
— Ты!!! Попался! — зарычал он и схватился за нож, висящий на поясе.
Да что это творится, господа! Избитого и едва держащегося на ногах парня сначала травят собаками, а потом без всяких объяснений пытаются зарезать! В голове моей помутилось. Академический психиатр считает, что у меня гипертрофированное чувство защитника слабых и обиженных. Даже пытался прописывать мне какие-то таблетки. Особенно после того, как я загремел в госпиталь с сотрясением мозга и переломанными ребрами после драки с шестью добела разозленными гоблинами, пытавшимися запинать своего более мелкого собрата. Мишка отличался от них наличием золотых мозгов, чувством юмора и романтическим характером. Если бы не подоспевшая Нике, кинувшая акустическую гранату, которую она всегда предусмотрительно таскает в косметичке, так легко я бы не отделался. В госпитале я провалялся месяца три, но сотрясение даром не прошло — с тех пор меня иногда замыкает. Тот же зануда психиатр называет это комплексом берсерка. Могу сказать одно: если вы довели меня до такого состояния — бегите и как можно быстрее, ибо останетесь без всех выступающих частей тела. И вот сейчас сквозь ослепившую и оглушившую меня ярость до меня с великим трудом дошли слова:
— Отпусти его, брат. Он и так уже почти мертвец. Я вижу в нем порчу. — Пелена, застлавшая глаза, рассеялась, я разжал руки и отбросил от себя почти задохнувшегося мерзавца, который отлетел на пару метров. Там мужик вскочил на ноги и с места развил неплохую спринтерскую скорость, а я с удивлением обнаружил, что хватка у едва держащегося на ногах эльфа каменная. Потирая плечо, онемевшее от такого обращения, я повернулся к нему:
— Он тебя узнал, это было видно по его лицу! Эльф покачал головой:
— Я не помню его, ничего не помню. — В голосе его звучала обреченность и покорность судьбе, а такие чувства мне совершенно непонятны. — Прошлое — серый туман с движущимися в нем тенями… — продолжал эльф, отвечая на невысказанный вопрос. — А может, я просто не хочу помнить? — Он вздохнул. — Пошли, может, твоя сестра уже перестала махать кулаками и раздобыла чего-нибудь съестного.
Действительно, пора было передохнуть. Денек выдался тяжелый, и ради жареного мяса, кувшина с чем-нибудь перебродившим и удобной постели я вполне был в состоянии сдержать темперамент и постараться некоторое время не нарываться на неприятности.
ГЛАВА 5
Сарувилла. База. День первый
Сара, полное имя Сарувилла эн`Вито, очень редко вспоминала, что принадлежит к одному из самых древних человеческих кланов волшебников, проживающих на Лемурии. В ее семье, специализировавшейся на магии превращений, малышка Сара была самым сильным разочарованием. Родня считала ее уродом, так как она не обладала никакими способностями к использованию силы своего мозга. Когда девочке исполнилось шестнадцать и стало ясно, что период созревания не принес перемен, глава семьи, досточтимый Витовий ар`Сато, решил, что пора поступить согласно традиции, действовавшей на Лемурии уже около двух тысячелетий, а именно избавиться от бесполезного существа, неспособного само о себе позаботиться. После умерщвления органы ее тела должны были пойти на приготовление различных алхимических препаратов и послужить на пользу семье. Нет, вы не подумайте, что папа был извращением или кровавым маньяком, просто на Лемурии взрослые особи могли выжить только будучи магами. Во времена первой интервенции пять громоздких железных монстров, которые их обитатели гордо именовали космическими кораблями, с трудом доковыляв до Проксимы, маленького красного карлика, одного из компонентов ближайшей к старине Солнцу тройной звездной системы Альфа Центавра, с облегчением рассыпались на одной из планет, лишив людей надежды на дальнейшее продвижение в глубь Галактики.
Условия, с которыми пришлось столкнуться путешественникам, нимало не совпадали с обычной средой обитания, и если бы не способность человечества к быстрой мутации, им пришлось бы очень туго. За первые сто лет снизив численность с полутора миллионов на каждый корабль до ста пятидесяти тысяч, они организовали пять семейств и приобрели странные, с точки зрения древнего человека, способности. Планета, заселенная огромными ящерицами и покрытая хищными деревьями, была непригодна для жизни. Наука перестала развиваться из-за отсутствия необходимых компонентов, но отсутствие в земной коре полезных минералов с излишком компенсировалось наличием мощных силовых линий, опоясывавших планету вдоль и поперек. Левитация давала возможность передвигаться в довольно разреженной атмосфере, а магия трансформации снабжала едой, жильем и даже воздухом.
Через некоторое время, научившись открывать порталы, они обнаружили густозаселенный космос, но, привыкнув к тому времени к своей новой родине, на новую интервенцию не отважились. Тем не менее они заслужили уважение среди разумных рас Галактики и приобрели репутацию мощных колдунов-нейтралов. Все жители были гамма, по Мартелю, и то, что на планете постоянно имелось не менее двух бета, заставляло и Совет, и Конклав проявлять сдержанность при общении с вздорными и высокомерными Сариными земляками.
Генетический отбор на планете был строжайшим, и девчонку спасло лишь то, что как раз в этот момент их планета привлекла внимание инспекторов «МЕжпланетной Службы поддержания РавновеСИЯ». Слухи о недопустимом поведении ар`Ревекков, ради наживы связавшихся с жителями одного из нижних миров, ходили давно, вот почему, когда бордовая растительность стала жухнуть на глазах, с неба посыпались кровь и зола, а по долинам стали бродить жуткие, пожиравшие все подряд монстры, Витовий, тогдашний глава дома ар`Сато, сразу сообразил, что барьер междумирья пополз по швам, и быстренько эвакуировал свое семейство в подземный бункер, предусмотрительно подготовленный как раз для такого случая. Сару с собой не взяли, оставив ей ритуальный кинжал и небольшой запас воздуха. Даже сейчас, спустя почти четыре десятка лет, имея двух внуков и должность главного аналитика МЕССИИ-42, Сара прекрасно помнила ужас одиночества, пережитый ею тогда, и, как никто другой, понимала принципы Кодекса равновесия, на которых и строилось само существование действующей Вселенной. «Добро и зло — субъективные понятия, зависящие от среды обитания и морального кодекса жителей…» Взрослые жители Тритона подвергались ритуальному суициду в момент вхождения младшего поколения в стадию юношества, а клан Витовия на Лемурии благополучно существовал и поныне. Что до ар`Ревекков, то они были стерты с лица планеты так вовремя прибывшим десантом. Великих семейств после того случая на планете осталось четыре. Уцелевшие члены проклятого рода перешли в другие кланы, и имя Ревекков на Лемурии звучит теперь как проклятие.