Склонившись, Хейт отступил на шаг.
Как он смог понять, что аудиенция окончена? — удивилась Алия. — Я знаю это, потому что знаю моего брата. Очевидных для незнакомца признаков не было. Неужели это понял заключенный в гхоле Дункан?
Пауль повернулся к послу.
— Для посольства выделены апартаменты. Мы желаем иметь частную беседу с тобой при первой же возможности. Я пришлю за тобой. Далее, хочу уведомить тебя, прежде чем ты услышишь эту весть из недостоверного источника и в искаженном виде, что Гайя-Елена Мохийам — Преподобная Мать Бене Гессерит — снята с доставившего тебя лайнера. Это было сделано по нашему повелению: ее присутствие на твоем корабле будет одним из предметов наших переговоров.
Мановением левой руки Пауль отпустил послов.
— Хейт, останься, — обратился он к гхоле.
Помощники посла попятились, толкая в обратную сторону контейнер. Эдрик стал оранжевым силуэтом в оранжевом газе — глаза, рот, плавно движущиеся конечности.
Пауль следил за гильдийцами, пока последний не вышел из зала… наконец тяжелые двери захлопнулись.
Ну вот и все, — подумал Пауль. — Я принял дар — гхолу. Наживку, подготовленную тлейлаксу, — в этом сомнения быть не могло. Быть может, и старая карга — Преподобная Мать — играет такую же роль. Наступило время Таро, о котором он знал еще по первым видениям.
Проклятое Таро! Оно замутило воды времени так, что он, пророк, не видел грядущего даже на час вперед. Но не все рыбины попадаются, иной удается сорваться с крючка, — подумал он. — Таро и помогало, и мешало ему. Он не видел будущего, но его наверняка не могли видеть и остальные.
Гхола ждал, наклонив голову набок.
Стилгар повернулся, шагнул в сторону, закрывая собой от Императора гхолу, и проговорил на чакобса — на древнем охотничьем языке их дней в сиетчах:
— Сир, уже сама эта тварь в контейнере заставляет меня испытывать гадливость, но подарок!.. Отошлите его!
На том же языке Пауль отвечал:
— Не могу.
— Айдахо умер, — запротестовал Стилгар, — это не Айдахо. Разрешите, я возьму его воду для племени.
— Стил, гхола — моя проблема. Займись пленницей. Охранять ее должны люди, которых я учил противостоять Голосу.
— Не нравится мне это, сир.
— Я буду осторожен, Стил. Тебе тоже следует помнить об осторожности.
— Ну хорошо, сир, — ответил Стилгар, спускаясь вниз от подножия трона. Проходя мимо Хейта, он понюхал воздух.
Зло да будет обнаружено по вони его, — подумал Пауль. — Что же, пусть Стилгар успел водрузить черно-зеленое знамя Атрейдесов на доброй дюжине миров, но в душе своей по-прежнему остался суеверным фрименом, издалека видящим любое коварство.
Пауль вглядывался в дар.
— Дункан, Дункан, — прошептал он. — Что они с тобой сделали…
— Дали мне жизнь, милорд, — отвечал Хейт.
— Но зачем же они все это сделали: обучали тебя и подарили мне? — спросил он.
Хейт поджал губы, потом ответил:
— Они надеются погубить вас моими руками.
Жуткая откровенность. Но чего же еще следует ожидать от ментата и дзенсуннита в одном лице? Ментат, даже будучи гхолой, вынужден говорить только правду… этого требует и внутренний покой дзенсуннита. Живой и разумный компьютер, разум и нервы его предназначены для выполнения функций расчетных устройств, преданных анафеме в давние времена. Но как дзенсуннит Хейт будет честен вдвойне… если только тлейлаксу не умудрились встроить в эту плоть ничего еще более странного.
Зачем ему, например, металлические глаза? Тлейлаксу все хвастают, что эти их устройства лучше естественных. Только, как ни странно, сами их не используют.
Пауль глянул вверх — на потайное окошко Алие, ему хотелось немедленно увидеть ее, посоветоваться, ведь чувств сестры не замутняли благодарность и долг.
Он вновь посмотрел на гхолу. Отнюдь не легкомысленный дар. Честен в самых опасных вопросах.
Им безразлично — знаю я или нет, что это оружие направлено против меня, — думал Пауль.
— А как я могу защититься от тебя? — спросил Пауль. Разговор шел прямой, без императорского «мы»: так он разговаривал бы с тем, прежним Айдахо.
— Отошлите меня, милорд.
Пауль покачал головой.
— Как ты должен погубить меня?
Хейт взглянул на охрану, немедленно обступившую Пауля, едва вышел Стилгар, повернулся. Обвел зал взглядом, вновь обратив к Паулю металлические глаза, кивнул.