Отбросив со лба прядку медных волос, Алия проговорила:
— А что еще кроется в такой сделке?
Преподобная Мать не желала даже глядеть на Алию, но слова эти горели в ее мозгу. Да, в них крылись глубокие последствия. Конечно же, сестра эта — мерзость, но ей нельзя отказывать в праве на титул Преподобной со всем, что проистекает отсюда. Гайя-Елена Мохийам вдруг ощутила себя не одной, а комком многих крошечных личностей. Они бодрствовали, все Преподобные Матери, память которых впитала она, становясь Жрицей Ордена. Алия находится в том же положении.
— Что еще? — спросил гхола. — Еще можно только удивляться, почему ведьмы-гессеритки не прибегают к методам тлейлаксу.
Гайя-Елена Мохийам и все Преподобные Матери поежились. Да, тлейлаксу делали мерзкие вещи. Но если допустить искусственное осеменение, следующий шаг — контролируемую мутацию — сделают уже тлейлаксу.
Следя за бушующими эмоциями, Пауль вдруг почувствовал, что все эти люди ему незнакомы. Он уже не знает их. Даже Алию.
Алия сказала:
— Если мы пустим гены Атрейдесов в реку Бене Гессерит, кто может знать, что получится?
Гайя-Елена Мохийам резко обернулась, встретилась глазами с Алией. И на миг обеих Преподобных словно соединила единая мысль: Что замышляют тлейлаксу? Гхола — их творение. И не он ли подсказал этот план Паулю? И не обратится ли теперь Император прямо к Бене Тлейлаксу, предлагая им эту сделку?
Ощущая двусмысленность и неопределенность собственного положения, она отвела глаза от Алие. И напомнила себе: любой из Сестер собственные умения всегда грозили опасностью; высшая власть над собой и людьми искушала их гордостью и тщеславием. Любая сила обманчива. И некоторые могут решить, что одолеют любую преграду, в том числе собственное невежество.
Но среди дел Бене Гессерит есть наиважнейшее, напомнила она себе. Пирамида поколений, на вершине которой стоял Пауль Атрейдес… и мерзкая сестра его. Малейшая ошибка, и пирамиду придется возводить вновь, начиная отбор по параллельным линиям пользуясь субъектами, лишенными самых важных характеристик.
Контролируемые мутации, — размышляла она. — Неужели тлейлаксу и в самом деле прибегают к ним? Соблазн!..
Она тряхнула головой, чтобы отделаться от подобных дум.
— Ты отвергаешь мое предложение? — спросил Пауль.
— Я еще не решила, — отвечала она.
И она вновь поглядела на сестру. Оптимальный брачный партнер для этой девицы погиб… убит Паулем. Остается еще одна возможность… которая еще более укрепит в отпрыске необходимые характеристики. Пауль посмел предложить Сестрам прибегнуть к животному способу для завершения программы. Решится ли он заплатить настоящую цену за жизнь Чани? Пойдет ли на связь с собственной сестрой?
Пытаясь выгадать время, Преподобная Мать произнесла:
— Поведай же мне, о безукоризненный образец святости, как сама Ирулан отнесется к твоему предложению?
— Ирулан сделает, как вы ей прикажете, — проворчал Пауль. «Верно», — подумала Мохийам. И бестрепетно намекнула:
— Кстати, Атрейдесов — двое.
Мгновенно уловив, что крылось за этими словами, Пауль почувствовал, как побагровело его лицо:
— Поосторожнее, — бросил он.
— А тебе, значит, можно делать подобные предложения Ирулан? — спросила она.
— Разве не для этого вы ее готовили? — ответил вопросом Пауль.
Да, готовили, — думала Мохийам. — Ирулан не медяк. На что еще можно потратить ее?
— И ты возведешь ребенка Чани на трон? — спросила Преподобная.
— На мой трон, — ответил Пауль, глядя на Алию, стараясь понять, все ли следствия из предложения Мохийам видела сестра. Странно притихшая, она стояла зажмурив глаза. С какой внутренней силой ведет она разговор? Алия стояла, но его самого словно уносило куда-то. Она оставалась на берегу и все дальше и дальше удалялась от Пауля.
Преподобная Мать наконец приняла решение и сказала:
— Столь важный вопрос нельзя решать в одиночку. Я должна снестись с Советом на Валлахе. Ты позволишь?
Словно ей необходимо мое разрешение! — подумал Пауль и ответил:
— Хорошо, согласен. Но не тяните. Я не могу ждать сложа руки, пока вы там размышляете.
— Будете ли вы обращаться к Бене Тлейлаксу? — резким тоном вторгся в разговор гхола.
Глаза Алие внезапно широко распахнулись — словно бы разбуженная опасным гостем, она смотрела на гхолу…