— Точно.
— А, может, это иллюзия?
— Тоже возможно. Во всяком случае очень скоро нам представится случай проверить это.
Я лихорадочно искал подходящее возражение и не мог ничего выдумать.
— Послушай, Виктор… Только, ради бога, не перебивай! Я хочу сказать об иллюзиях. Их нельзя недооценивать. Ты огорошил меня множеством историй, кое-что расскажу тебе и я… Так вот, однажды приятель познакомил меня с довольно занятным типом. Человек — баобаб, в два обхвата, универсальный поглотитель съестного. Кто-то когда-то внушил ему, что пища — не столько удовольствие и физиологическая потребность, сколько мистическая необходимость — и мистическая необходимость эдакого квазинаучного характера. Он поверил, что обжорство призвано превращать желудок в подобие сложнейшей лаборатории. Конечная цель — изумительное биохимическое открытие, которым троглодит-счастливчик восхитит и озадачит человечество. Бедолага принялся глотать самые диковинные вещи — от пластика до керамики и фотохимикалий. Методом проб и ошибок он упорно пробивался к иллюзорной цели. Не знаю, что именно он собирался синтезировать, но, вероятно…
— Давай-ка ближе к финишу, — Виктор поморщился. — Он что, умер от заворота кишок?
— Нет, но… Собственно говоря, он отравился…
— Ага, значит, все-таки отравился, — Виктор присел на подоконник. Достав из кармана пачку с блеклым табачным названием, заглянул внутрь, смяв, швырнул в форточку. — Ты это только что придумал, правда?
— Ну и что? — я с вызовом задрал подбородок.
— Ничего. Глупая история, неуклюжая.
— Не глупее твоих.
— Господи, Сережа! Что же мы снова начинаем буксовать! Ты же сам осматривал наган, видел ключ, которым я открывал дверь! А засов? Почему он не был задвинут, когда я входил к вам? И та стрельба! — ведь ни одна пуля не задела ни тебя, ни меня. И я снова утверждаю: иначе и быть не могло! Потому что наступающий день принадлежит НАМ. Две длинные извилистые линии должны были сойтись в предназначенной им точке — и они сошлись! Ты и я оказались вместе для чего-то общего. Разве не понятно?
— И это общее произойдет на заседании флэттеров?
— Скорее всего там.
— А если я опять скажу «нет»?
— Ничего не изменится.
— Но я просто не пойду с тобой! Какого черта?!
— Пойдешь, Сережа. Пойдешь… Другое дело, если ты действительно начнешь упорствовать. Тогда произойдет что-нибудь еще. Прикатят новые машины с боевиками или насчет тех двух ящиков ребята из катрана передумают, решив забрать подарки назад. Пойми, Сережа, события набирают силу. Это лавина, которую уже невозможно остановить. Лучшее, что мы в состоянии сделать, это не противиться ей.
— Но для чего это все затевается? Это мы по крайней мере должны понимать?
— Разумеется, должны. Но что поделать, если ты такой непонятливый, — Виктор холодно улыбнулся. — А ведь, кажется, мы с тобой не случайные карты в этой колоде. Ни тебе, ни мне не нравится действительность. Мы оба не прочь что-то изменить, только не знаем как. И собравшимся флэттерам у нас, думаю, тоже найдется что сказать.
— Хорошо. Доберемся туда, скажем, — что дальше?
— Об этом ты уже спрашивал. А я отвечал. Переворот.
— Дурацкое слово, тебе не кажется?
— Найди получше.
— Лучше или не лучше — суть не в этом. Кто нас поддержит?
— Та самая лавина, которая на протяжении полутора десятилетий так или иначе заставляла меня двигаться в нужном направлении. И не только меня. Таких, как я и ты, может оказаться гораздо больше, и в нужный час все они придут к нам на выручку.
— Ага, все получится само собой, и слова сами сложатся в песню!
— Сами или не сами, но сложатся.
Прикусив губу, некоторое время я разглядывал царапину на ладони. Загнанным зверем усталость ворочалась в голове. Я не желал так просто сдаваться.
— Так кто же все-таки стоит над нами? — медленно проговорил я.
— Видимо, тот кому это суждено судьбой.
— Ты не ответил на вопрос!
— Почему же… — Виктор усмехнулся. — Во всяком случае другого ответа у меня нет.
— Но ведь ты столкнулся с этим не сегодня и имел достаточно времени на размышления!
— Имел — и не мало. Только что толку? Еще один аргумент в пользу того, что тебе не стоит ломать голову. Смирись с неизбежным, Серега. Есть вещи, которые нам не дано понять. По самым разным причинам — и прежде всего в силу нашей человеческой сути. Судьба, предопределение — что мы о них можем сказать? Ничего. Модные темы для салонных бесед и не более того. Во все эпохи Земля в изобилии поставляла пророков и лжепророков. Как те, так и другие делали свое дело и исчезали. Вполне возможно, таким образом обеспечивался некий глобальный баланс, некая пространственная переориентация миллионов сознаний. И был Сиддхартха, были и многие другие. Каждый вкладывал свою посильную лепту и покидал этот мир, оставляя после себя письмена и многочисленных учеников. Но ведь все они — святые и просто мудрецы являлись далеко не в одиночку. Я хочу сказать, что кто-то несомненно помогал им, поддерживал во всех начинаниях.